Кто освободил Прагу в 1945 г. Загадки Пражского восстания

С.А. Ауски объясняет это просто: «Целью 1-й дивизии было достигнуть территории Чехии как можно скорее. Швеннингер (майор вермахта, офицер связи) в течение всего последующего времени, путем своего влияния старался избегать всех дальнейших приказаний. Военное положение с каждым днем ухудшалось, и дивизия должна была идти по окольным путям, чтобы не столкнуться с Красной Армией. Все верили, что если конец войны застигнет их на территории Чехии, то это будет для них гораздо лучше, чем оказаться среди немецкого населения на германской территории. В этом отдавал себе отчет штаб армии Шернера»^{105}.

Однако перед самым походом последовал очередной приказ немецкого командования: выступить на фронт в районе Косель. Но и на этот раз Буняченко игнорирует его. Причем, отказавшись от предоставлении своему соединению железнодорожного транспорта из Радеберга, он чудом уводит свое войско по узенькому проходу между двумя фронтами на юг. Ауски констатирует: «если бы она ожидала предоставления железнодорожного транспорта в районе Радеберг, то она никогда не попала бы на территорию Чехии».

Но кроме железнодорожного транспорта был еще один опасный момент. О нем рассказывает командир 2-го полка Артемьев: «Еще накануне вечером в 12-ти километрах от расположения дивизии разведкой были обнаружены советские танки. Времени терять было нельзя, необходимо было двигаться вперед, и как можно скорее. До следующего места привала расстояние было 45 километров. Этот путь следовало проделать в трудных условиях сильно пересеченной горной местности. В конце же перехода предстояло преодолеть реку Эльбу. Это было особенно трудной для дивизии задачей, так как если бы немцы хотели приостановить движение дивизии, то они это сделали бы именно здесь. Мосты через Эльбу были частично уничтожены американской авиацией, частично заминированы немцами и подготовлены к взрыву в предвидении приближения советских войск. Заминированный мост, даже с небольшим заслоном представлял бы для дивизии труднопреодолимое препятствие. Преодолеть его было бы невозможно без открытого столкновения с немцами. Самое же незначительное столкновение привело бы к началу больших боевых действий, которых дивизия, несмотря на свою готовность, хотела благоразумно избежать. Особой трудностью и опасностью на пути движения дивизии в этом районе было то, что все части должны были двигаться одной колонной по узкой горной дороге, единственной ведущей к намеченному мосту. Двигаясь в этих условиях, дивизия не имела возможности в случае надобности развернуться для боевых действий и принять меры к своей защите. Она могла бы быть с легкостью уничтожена с воздуха и возвышенности гор, даже незначительными силами. Осталось совершенно непонятным, почему этого не сделал Шернер? Значит, он не хотел делать этого… Значит, это не входило в намерения немецкого фронтового командования. Почему?»^{106}. Это действительно более чем странно. И тут Артемьев задает очень многозначительный вопрос: «Почему немецкое фронтовое командование скрывало и от Гиммлера и от ставки Гитлера все то, что происходило на фронте с Первой дивизией?»

В середине 60-х гг. в ФРГ фельдмаршал Шернер встретился с подполковником Артемьевым: «Шернер признался собеседнику: «По требованию Буняченко мы давали дивизии приказы на ее дальнейшее движение и на снабжение только для того, чтобы, узаконив его отчаянные безрассудные поступки, удержать его от еще большего безумия» (НО).

24 апреля 1-я дивизия перешла границу Чехии и остановилась. Власовским частям требовалось горючее и продукты питания. Но тут следует приказ самого Шернера: дивизия должна занять оборону на участке в несколько десятков километров в районе г. Брно. На место дивизию предполагалось доставить железнодорожным транспортом. В случае отказа впервые прозвучали серьезные угрозы из уст фельдмаршала Шернера.

Что делает Буняченко. Он собирает командиров на совет, где принимается единогласное решение: не подчиняться приказу. На что рассчитывали власовцы, в сущности, реально опасавшиеся ярости командующего группы армий «Центр»? А рассчитывали они на то, что «после вступления на территорию Чехии, дивизия будет на «дружественной земле» и… на поддержку населения, когда произойдет конфликт»^{107}.

Когда дивизия обошла ту самую станцию, где ее ожидал железнодорожный состав, обман был раскрыт и Шернер устно передал Буняченко, что остановит его силой. Но деваться власовцам уже было некуда. Форсированный марш был единственным спасением для власовцев. И за два дня апреля (27 и 28) 1-я дивизия преодолела расстояние в 120 километров только с одной остановкой на отдых.