Кто поймал букет невесты

– Если не трудно. Постарайся выяснить, где он находится и какие у него планы на ближайшее время.

– Так это все-таки он? – не поверила Аня.

– Не знаю. Но на него кое-что накопали. Евдокимов мне сказал, что режиссер не просто ходил вдоль берега залива, а завернул на территорию. А он это отрицал. Значит, было что скрывать.

Гудки были долгими, потом прекратились, и в трубке повисло молчание.

– Вадим, вы меня слышите? – обратилась Аня к тишине. – Это Аня Игнатьева, с которой вы ездили на ту свадьбу.

– Вы одна? – отозвался режиссер. – Рядом с вами никого нет?

– Одна. Я у себя дома. А вы где?

– Я? – переспросил Летягин, словно вопрос застал его врасплох. – Я в вашем городе. Специально приехал, чтобы встретиться с одним человеком, чтобы поговорить. Приехал и понял, что встречаться с ним, вероятно, не следует вовсе.

– С кем?

– Это не по телефону. Я помню, где находится ваш дом, и готов подъехать, чтобы поговорить и с вами. Готов даже сделать заявление для следствия. У вас ведь есть камера с функцией видеосъемки? Хотя, что это я говорю? Сейчас даже утюги могут снимать. Я подъеду и расскажу все, что знаю, чтобы обезопасить себя… Есть надежда, что это поможет. Только одна просьба к вам: постарайтесь, чтобы, кроме нас, никого не было.

– Никого не будет, – пообещала Аня.

– Через час… Нет, лучше через полтора я подъеду, позвоню снизу, и вы меня встретите.

Закончив разговор, Аня тут же набрала номер Николая. Передала ему содержание короткой беседы с Летягиным и спросила, что делать.

– Я подъеду, – предложил Тарутин.

– Ни в коем случае! – возразила она. – Я же слово дала.

– Но я в любом случае буду рядом. Жаль, что не успеем установить оборудование. Но ты все равно включи камеру на компьютере. Мы свяжемся по скайпу… Хотя нет, он же увидит мое изображение на мониторе…

– Не увидит: я сверну окошечко, и ты будешь только слышать.

– В любом случае ничего не бойся – я буду рядом. На площадке этажом или двумя выше или же за стеной у соседей. У соседей, конечно, лучше. Я выезжаю. Каким тебе показался его голос?

– Взволнованным, может быть, испуганным. Только не надо никуда ехать…

Аня не успела возразить – пошли гудки. Не прошло и пяти минут, как Николай позвонил снова.

– Я связался с Верой Бережной. Она обещала к тебе подскочить прямо сейчас. Скажешь Летягину, что у тебя подруга. Девушки он ведь не станет опасаться?

– Но я же обещала, что не будет никого, – напомнила Аня.

– Он у тебя будет через полтора часа. Полчаса вам на все про все. А потом Вера позвонит в дверь и скажет, что была рядом и решила заскочить.

– А если мы в полчаса не уложимся?

– Тогда ты скажешь Вере, будто бы у вас кинопробы, проверяете текст сценария… Придумай что-нибудь, что не вызовет у Летягина подозрений. Веру отправишь на кухню, будто бы приготовить какую-нибудь закуску. Она принесет шампанское, чтобы не было никаких сомнений, что она твоя подруга, которая заскочила в гости. А вообще получаса должно хватить. Вы же не будете монтировать – запись должна быть непрерывной и без пауз, тогда достоверность не вызовет сомнений – Летягину это хорошо известно. И потом он наверняка заранее подготовил текст признания или что там у него… Полчаса – большой срок. Главное, не отпускай его до приезда Веры и до моего приезда. Но я уже выезжаю.

Штатива в доме не было. Аня установила камеру на столе, напротив нее поставила кресло, включила запись, посидела немного в кресле, произнесла заветные слова: «Раз, два, три. Проверка работы оборудования!» Потом отклонилась в одну сторону, в другую, откинулась на спинку кресла, придвинулась к объективу. Вернулась к камере и проверила отснятое. Картинка была в фокусе, и все движения Ани в кресле не выпадали из поля обзора. Звук был четкий, посторонних шумов или ненужного фона не было.

Аня посмотрела отснятые кадры на мониторе компьютера. Увидела книжные полки за своей спиной и фотографию отца в рамке на стене. Фотография показалась ей лишней, Аня сняла ее, но теперь на стене заметно выступал квадратик невыгоревших обоев. Пришлось залезть в шкаф, где среди отцовских рукописей лежала точно такая же рамка с фотографией Хемингуэя, на которой был запечатлен не очень трезвый нобелевский лауреат за столом в своем кубинском доме Финка Вихия, на столе – бутылка рома и обожаемый писателем кот.

Когда-то этот снимок висел на стене, но мама после развода спрятала его, сказав, что Хемингуэй и Михаил Васильевич похожи, как братья-близнецы, а потому она обоих видеть не хочет. Аня тогда сама повесила на стену фото отца, а пьяного писателя спрятала.

Позвонил Летягин, сказал, что подъехал, но встречать его не надо, достаточно назвать номер квартиры. Еще через какое-то время включился домофон, и голос Летягина поинтересовался: одна ли в квартире Аня.

– Я одна, – ответила она.

Только сейчас Аня вспомнила о просьбе Тарутина и связалась с ним по скайпу.

– Я у соседей, вижу тебя прекрасно, – обрадовался Николай. – В окно наблюдал, как подъехал режиссер.

В дверь позвонили.

– Открывай! – приказал Николай. – Только прежде сверни картинку на компьютере.