Кто последний к маньяку?

Отдельные слова вырастали до предложений и разветвлялись целыми сообщениями. Вскоре я уже «брела» по лесу фактов, на каждом шагу спотыкаясь о вранье и подтасовки. Тарасовское телевидение продолжало вести ежедневную хронику жизни и деятельности тарасовского губернатора, единственного человека в губернии. Остальное наше многомиллионное население существовало лишь для того, чтобы ему было кого облагодетельствовать своей героической деятельностью. Такая вот складывалась социально-фантастическая картинка.

Все это было столь же противно, сколько и скучно – до судорог в скулах.

Внезапно до моих ушей донеслась фамилия, которая заставила меня резко подняться и уставиться на экран. Моя собственная фамилия.

«Известный в Тарасове частный детектив Татьяна Иванова приняла вчера предложение рвущегося в губернаторское кресло Родиона Евстафьева заняться поисками компромата на ныне действующего губернатора и других ключевых фигур его команды.

Поздно вечером состоялась ее встреча с Евстафьевым в казино «Клондайк», на которой обсуждались условия их сотрудничества. Нам неизвестна точная сумма, которую запросила Иванова с Родиона Евстафьева за свои услуги, но речь шла о миллионе долларов.

Всем известно, что банковские счета Евстафьева позволяют платить за необходимые ему услуги столько, сколько он считает нужным. Как это было с убитой на днях содержанкой Евстафьева Ирэн Балацкой, на которую он тратил огромные суммы денег, выкачиваемых в его магазинах из кошельков рядовых тарасовцев.

Кстати, в качестве прикрытия своей деятельности по сбору информации против избранного народом губернатора Татьяна Иванова будет использовать версию о расследовании убийства Балацкой.

В том, что это лишь прикрытие для деятельности совсем другого рода, можно убедиться, посмотрев кадры, дающие представление о неформальности отношений Ивановой и Евстафьева…»

На экране телевизора сосредоточенный, углубленный в себя Евстафьев вел меня по коридору «Клондайка» от казино в ресторан.

«…Иванова явно рассчитывает занять место, освободившееся после смерти «прекрасной Ирэн» около Евстафьева. Вчера она уже играла в рулетку на его деньги. Сумма ее вчерашнего выигрыша нам неизвестна…»

Я увидела саму себя, берущую фишки у Евстафьева и делающую ставку. Съемка велась с большого расстояния, может быть, даже из коридора, с помощью телеобъектива – изображение было несколько расплывчатым и дрожащим, но достаточно четким, чтобы можно было узнать и Евстафьева, и меня и чтобы не оставалось сомнений в том, что происходит нечто откровенное и интимное.

В возмущенном напряжении я ждала заключительного аккорда тележурналистской фантазии-экспромта. И он не замедлил последовать.

«…Следующие кадры мы оставляем без комментариев. Они достаточно красноречивы сами по себе и не нуждаются ни в каких комментариях».

Я знала, что этот момент не ускользнет от внимания телешакалов. На экране Татьяна Иванова, сидящая за столиком напротив Евстафьева, подняла руку и погладила его по щеке. Боже! Он на мгновение прижался к моей руке! И это не ускользнуло от их внимания…

Заключительную фразу я уже просто пропустила мимо ушей. Да и что в ней могло быть – очередная гнусная инсинуация. И я не ошиблась…

«…Если Иванова выполнит поставленную перед ней задачу и Евстафьев сочтет представленные ею материалы достаточно убедительным компроматом против своего политического соперника, она может оказаться самой богатой женщиной Тарасова. В том, конечно, случае, если Евстафьев окажется настолько порядочным и выплатит ей обещанный гонорар, в чем, честно говоря, существуют сильные сомнения, вызванные самим принципом ведения дел фирмой Евстафьева…»

У меня просто пропал дар речи. Я сидела на кровати с открытым ртом и могла только возмущенно дышать. Не знаю, сколько бы я так просидела, если бы не телефонный звонок, вернувший мне способность двигаться и сдвинувший мое сознание с мертвой точки.

Я схватила трубку, готовая разорвать на части первого, кто попадется под руку.

– Ты смотришь телевизор? – без приветствия обрушился на меня возмущенный голос Киреева.

Вместо ответа я обрушила на него такую замысловатую комбинацию из ненормативной лексики, что от удивления сама даже успокоилась немного. Откуда, черт возьми, я все это знаю?

– Понятно. Телевизор у тебя включен, – сказал Славка. – Теперь объясни мне, ради бога, что это такое я там сейчас видел? Моим слабым милицейским майорским мозгам это понять не под силу!

– Почему я должна тебе что-то объяснять?

Я была в ярости. Что он ко мне цепляется, как будто это его сейчас показывали, а не меня?

– Потому, что это мне надо найти убийцу! – заорал на меня Славка. – Это на мне висит это дело! И я рассчитывал на твою помощь. А теперь тебя впору саму спасать! Неизвестно только, от кого…

Как ни был он возмущен, но у него хватило осторожности не упоминать по телефону имени губернатора, с которым меня только что столкнули продажные телевизионщики.

– Потому что ты еще не все знаешь! – продолжал орать Славка. – Смотри дальше!

И он бросил трубку.

Я уставилась на экран.