Кто последний за смертью?

Ждать пришлось довольно долго. Сидели молча. Николаев мельком поглядывал на присутствовавших. Полещук беспрерывно курил, кашлял, но продолжал курить сигарету за сигаретой. Кирилл ходил туда-сюда по комнате, кусая пальцы, а потом ероша себе волосы. Родители сидели на диване молча, глядя куда-то в одну точку. Нина Владимировна, к удивлению Николаева перенесла сообщение очень мужественно, без видимых эмоций. Только сдвинутые брови свидетельствовали о том напряжении, в котором она находилась. Все понимали, что дело очень серьезно. Беда объединяла людей. Николаев взглянул на часы — было без пяти двенадцать. Владислав Николаевич понял этот взгляд.

— Да, близится Новый Год. Может быть, откроем шампанское и выпьем за то, чтобы с нашими все обошлось.

Кирилл мрачно взглянул на отца, но Нина Владимировна поддержала мужа. Кирилл принес бутылку французского шампанского, зажег огоньки на елке и вдруг разрыдался как ребенок. Мать подошла к нему, обняла его за плечи. Отец открыл шампанское. Кирилл машинально взял со стола пульт и включил телевизор «Сони» с огромным экраном.

— Дорогие россияне! — звучал хриплый голос Президента. — Поздравляю вас с наступающим 1993 годом. Желаю вам в Новом Году…

Владислав Николаевич разлил шампанское побокалам, которые поставила на стол Нина Владимировна. Давайте! — поднял свой бокал Владислав Николаевич. — Выпьем за то, чего мы все так желаем…

Раздался телефонный звонок.

Николаев мгновенно схватил трубку, держа в другой руке бокал с шампанским.

— Так… Так…Так…. — Он взглянул на Нину Владимировну, и та прочитала радость в его глазах. Он даже непроизвольно подмигнул ей. — Ну, — выдохнул он. — Слава Богу, спасибо и на этом… Ладно, улыбнулся он. — Спасибо, вас так же…

Все с надеждой в глазах глядели на Николаева.

— Так. Новости… можно сказать, обнадеживающие. Женщины и ребенка в машине не было. Погибло трое мужчин, четвертый жив, доставлен в больницу. Его только что привезли в Институт Склифосовского. И кто это?! — спросил Андрей Полещук. Это ваш сотрудник. Максимов Владимир Петрович. Володя?! Володя?! Как же он мог? Как он мог? — вытаращив глаза, повторял Кирилл.

Андрей пожал плечами.

— Чужая душа — потемки, — тихо проговорил он, и Николаев почувствовал в его голосе какие-то другие нотки — нотки беспокойства.

Под утро Николаев поехал домой. В квартире Воропаевых остались дежурить лейтенант Горелов и еще один сотрудник. Всю ночь ждали телефонных звонков, но никаких известий о Лене и Вике не поступало. Присутствовавшие сидели за столом, потягивали шампанское, курили, что-то ели. Обстановка была тягостная, хотя, разумеется, известие о том, что во взорванной машине не было женщины с ребенком, вселило надежду. Но потом снова стало тяжело — полная неизвестность… Николаев боялся смотреть на членов семьи Воропаевых, видно было, что все трое еле сдерживаются, чтобы не закричать от невыносимой боли. Лицо Кирилла постоянно дергалось, он ломал себе пальцы, то и дело закуривал сигарету, но, не докурив ее и до половины, тушил нервным движением в пепельнице, где уже образовалась гора окурков. Полещук пытался как-то оживить обстановку, но все его слова звучали фальшиво, к тому же Николаев видел, что он заметно нервничает, и нервничать по-настоящему он стал после известия о взрыве машины и особенно после известия, что Максимов жив и находится в склифе. А Кирилла и его родителей могло утешить только одно — немедленное появление Лены и Вики. Но телефонные звонки раздавались только с поздравлениями, которые безумно всех раздражали. Кое-кому Кирилл пытался что-то объяснить, некоторым отвечал равнодушными поздравительными фразами.

Николаев постоянно звонил в Институт Склифосовского, узнавал, как состояние здоровья Максимова. Сведения были неутешительными он находился без сознания.

Домой Павел попал в начале пятого. Тамара еще не спала. Она встретила его в дверях с укоризненным выражением лица. Николаев развел руками. Вот так-то, Том. Такие дела… Они прошли в комнату, где стол был еще накрыт, но изрядно опустошен. Давай, Том, выпьем за Новый Год, — устало произнес Николаев. — Ты уж меня извини… Да что там? — улыбнулась Тамара. — Я по-

нимаю, работа такая…. Не в первый раз, да и не в последний, я думаю… Да на сей раз еще и невезуха… Черт меня дернул подойти к телефону. Я ведь уже запер дверь кабинета — слышу звонок, думал, это ты… Не по-

дошел бы, послали бы Дьяконова…

Николаев разлил по бокалам остатки шамппанского, они чокнулись с Тамарой, выпили. Колька-то пришел? — спросил Николаев. Пришел без десяти двенадцать. Выпив-

ши, но держался. Посидел с нами, но быстро ушел спать. А Верочка только час назад заснула. Развлеку тебя, — Николаев обнял Тамару прижал к себе. — Интересная, между прочим, история…

В общих чертах рассказал жене о происшедшем. Ты говоришь, эта Лена работала в библиотеке? Да, в районной библиотеке. А что? Да когда я работала в 39-й библиотеке, у нас была очень красивая девушка, Леной

звали. Она пришла сразу после школы. За ней постоянно приходил красивый молодой человек.