Кто прав? Беглец

– А это супруга твоя, Марья Ивановна, давненько, давненько не видались мы с вами, – продолжал тарантить

Лопашов, извиваясь перед хорошенькой блондиночкой, –

очень вы изменились с тех пор, похорошели еще больше, позвольте же вашу ручку, впрочем, что ручку, мы ведь с вами в родстве, помните, тетушка Степанида Семеновна все еще утверждала, что нас бы даже и венчать не стали, так вот по родству позвольте мне уже по русскому обычаю, без церемонии... – И, не дав им опомниться, он быстро наклонился и взасос чмокнул прямо в губы молодую женщину. Та испуганно вскрикнула и отшатнулась.

– Однако черт вас возьми! – с бешенством крикнул ее кавалер, хватая Лопашова за плечо и тщетно пытаясь встряхнуть его мощную объемистую тушу, – кто вы такой, какой там родственник, я вас совсем не знаю, а вы тут лижетесь как щенок.

Лопашов с неподражаемым изумлением отступил шаг назад и воззрился на него.

– Как, Петя, тебя ли слышу? – горестно всплеснул он руками. – Ты забыл меня, своего лучшего друга?! – Все это он говорил так просто, естественно, что, очевидно, окончательно ставил их обоих в тупик.

– Уверяю вас, вы ошибаетесь, я вас решительно не знаю, да и, наконец, я вовсе не Петр, а Александр, – горячился молодой человек. – Черт знает за кого вы меня принимаете?!

Лопашов вдруг преобразился. Хитрая улыбка озарила его лицо.

– За кого? – медленно переспросил он, делая несколько шагов назад. – За весьма неревнивого мужа, позволяющего первому встречному публично целоваться с его женою.

– Как?! – не своим голосом завопил молодой человек. –

Так это вы осмелились шутки шутить, городовой, городовой!!! – Все это происходило недалеко от выхода, где всегда торчат полицейские.

Услышав крик, один из них поспешно подошел к спорящим.

– Послушай, братец, – остановил его Лопашов, – вот этот господин мне должен 400 рублей и не желает сказать, где он теперь живет, спроси его.

Самоуверенный, спокойный тон Лопашова, его серьезная, солидная фигура, изящный костюм, все это подействовало на блюстителя порядка.

– Послушайте, сударь, отчего вы не желаете сказать ваш адрес, они вправе требовать..

– Что вы тут врете, какой долг. . он скандальничает, а не долг – бесился молодой человек чуть не с пеной у рта. Но пока, волнуясь и горячась, он успел втолковать полицейскому, в чем дело, и тот оборотился к Лопашову, ни Лопашова, ни нас уже давно не было. Мы ускакали на извозчиках, помирая со смеху, представляя, как теперь бесится одураченный так ловко незнакомец.

Другая проделка Лопашова была еще остроумнее Я уже говорил, что у него была какая-то тетка из «простых», большая ханжа, богомолка, и скареда, всю свою жизнь проводившая по церквам и в болтовне с разными странниками, странницами и монахинями. Странные отношения были между теткой и племянником, она не столько любила его, так как любить подобная мегера не могла никого, сколько боялась, уважала его, прибегала к его советам и, хотя с большими оговорками, причитаниями и нытьем, все же время от времени снабжала его деньгами, что, впрочем, не мешало Лопашову всеми силами ненавидеть ее. Однажды, после того как она отказала ему в субсидии, ссылаясь на то, что дала таковую на прошлой неделе, Лопашов и придумал следующий фарс. Достав где-то монашескую рясу, он прицепил себе длинную черную бороду, такой же парик и отправился к своей тетке. Отрекомендовался монахом с Афона и весь вечер разводил ей турусы на колесах про святой град Иерусалим, про Афон, про Константинополь, повествовал о встрече своей с турецким султаном и как сей язычник чуть было не принял от него православия, но жены воспротивились, так как у него 333 жены, а с принятием православия султану пришлось бы с ними расстаться, ну они, понятно, на дыбы, отговорили его.

– Ах они паскуды, – волновалась тетка.

– Паскуды, паскуды и есть! – авторитетно подтвердил

Лопашов.

Затем он очень тонко намекнул, что хотя духовному лицу и грех гадать, но что он, грешный, в сем зело умудрен.

Полоумная старуха принялась, конечно, его упрашивать погадать ей. Тот долго отнекивался, но наконец согласился. Зная жизнь тетки, Лопашову, конечно, ничего не стоило разыграть роль прорицателя, чем он и привел суеверную старуху под конец в такой ужас, что та бросилась ему в ноги и начала каяться во всех грехах своих.

Кончилась вся эта комедия тем, что Лопашов выудил у нее сто рублей следующим ловким манером. Отходя спать, он отдал ей свою книжку и кисет с якобы собранными деньгами на хранение, причем при ней сосчитал лежащие там бумажки и серебро.. Там действительно было сто рублей, добытые им где-то на одни сутки. На другой день, за утренним чаем, он потребовал их назад, тетка отдала.

Лопашов поблагодарил ее и, собираясь уходить, благословил каким-то черным образком.

– А это, матушка, тебе косточки, – сказал он, передавая ей какую-то ладанку14, – как не дай Бог – заболеешь, положи на больное место – пройдет, как рукой снимет.