Кто прав, кто виноват?

Адвокат отступил в сторону, из-за его спины показался отец. Его лицо было искажено в жалком подобии радости. От недоброго предчувствия у нее свело желудок, и она тут же пожалела, что до сих пор не вышла замуж за Байрона. Теперь самый большой страх, что отец снова решит сунуть нос в ее жизнь, вдруг стал реальностью.

Разом обессилев, она ухватилась за косяк. Было бы куда лучше захлопнуть дверь у них перед носом и закрыть задвижку, но она не могла преодолеть долгие годы слепого подчинения отцу.

– Отец, – тихим дрожащим голосом произнесла она.

– Дорогая моя! – воскликнул он едким тоном, хотя обоим было известно, что он никогда не питал к дочери нежных чувств. – Увы, я очень в тебе разочарован.

Ничего нового. Он всегда был в ней разочарован, и это прослеживалось даже в ее имени. Родись она мальчиком, Леоном Харпером-младшим, жизнь сложилась бы совсем иначе. Но нет же, она родилась девочкой, разочарованием с буквой «а» на конце.

– Я дал тебе шанс, – продолжил Леон с притворной снисходительностью в голосе. – Твоя мать убедила меня, что я должен позволить тебе пожить своей жизнью в случае, если ты не причинишь еще больших неудобств.

Леоне с трудом верилось в реальность происходящего. Отец по-прежнему говорил за нее, а не с ней, как будто она по-прежнему шкодливая девчонка шести лет.

Нельзя позволять ему обрушивать на ее голову все это. Ситуация изменилась. Она мать, а скоро будет дважды матерью и должна противостоять ради сына, Байрона, самой себя. Наконец избавиться от него, этого паразита по имени Леон Харпер.

– Насколько я помню, отец, вы ничего мне не позволяли. Я ушла без вашего разрешения. – В глазах старика вспыхнула опасная ярость, но Леона больше его не боялась и храбро добавила: – И сделаю это снова, если потребуется. Что вы хотите?

Притворная радость исчезла с лица Харпера. Он вообще не умел симулировать заботу и внимание.

– Должен заметить, что был очень удивлен, когда он мне позвонил.

– «Он» – это Байрон?

– Он выразился недвусмысленно, что победил, а я проиграл. Сказал, что заберет ребенка. Его точными словами были: «Чтобы ни один Харпер его больше не увидел».

– Вы лжете, – ахнула Леона. Не важно, что почти те же слова Байрон обронил вчера вечером. Поверить в то, что он звонил отцу, невозможно. – Вы всегда лжете.

– Разумеется, можешь верить во что хочешь. Ты всегда так поступала. Это ведь ты убедила себя в том, что Бомонт способен полюбить тебя, способен на проявление этого чувства. В действительности это невозможно. – Он выдавил печальную улыбку.

– Нет, – повторила она, на этот раз менее уверенно. Мысленно Леона перенеслась в спальню, где был надежно спрятан положительный тест на беременность. Что скажет отец – что он сделает, – если узнает, что она снова в положении?

У нее задрожали колени, она поняла, что, если немедленно не присядет, неминуемо упадет. Но слабость перед отцом показывать не следовало. Не нужно давать ему понять, что он победил.

– Он собирается забрать ребенка, – настаивал Харпер. – Обоих.

Леона задохнулась от неожиданности. Откуда ему известно про второго? Даже Байрон не знает. Тут ее осенило. Мэй. Сестра единственная могла об этом узнать. Она ведь ходила в ванную, могла извлечь тест из мусорного ведра.

– Печально, – продолжал отец. – Я не могу помочь тебе, если ты, дорогая, не захочешь помочь мне.

– Каким образом?

– Все очень просто. Передай мне опеку над ребенком, вернись домой и позволь мне защитить тебя от них.

Мистер Йорк протянул ей толстый конверт.

– Просто подпишите эти бумаги, – масленым голоском пропел он, – и вам не придется больше ни о чем беспокоиться.

Леона уставилась на конверт. Она всегда полагала, что когда отец явится к ней, то попытается уничтожить ее.

Но чтобы он предложил защиту? Он это серьезно? Нет. Нельзя верить ни единому его слову. Отец никогда не делал ничего ради других, только ради себя.

Если Байрон решил не жениться на ней, то должен сам об этом сообщить.

– Надеюсь, ты подпишешь бумаги до того, как он сбежит снова.

Байрон не отнимет детей и не уедет в какую-нибудь страну с вольными законами об опеке. Нет. Нет. Байрон любит Перси и не поступит с ней, как его отец поступил с его матерью. Возможно, им трудно ужиться вместе, но он всегда будет действовать в интересах сына.

Леона много сил положила на борьбу за собственную независимость, чтобы теперь сдаться, потому что не нужна Байрону, а отец лжет. Она сильная, видит бог.

Она сделал глубокий вдох и распрямила плечи. Пусть при этом она по-прежнему держится за дверной косяк, это не имеет значения.

– Я могла бы пригласить вас в дом, но не буду. Не знаю, что за игру вы затеяли, но вы, похоже, позабыли одну простую истину. Я слишком хорошо вас знаю, чтобы верить тому, что говорите.

Лицо Харпера исказилось от злобы, но Леона еще не закончила. С каждым сказанным словом она стряхивала с себя частичку ужаса, которым этот человек опутал ее за двадцать пять лет ее жизни.