Кто проспал начало войны?

Но дальше Баграмян вполне справедливо пишет, что до зафиксированного факта нападения Германии на СССР отправлять в округа распоряжения о введении в действие «Планов прикрытия» («КОВО-41» для Киевского округа), как и заранее объявлять мобилизацию в масштабе всего СССР, было нельзя. Прямой «… сигнал о вводе в действие плана прикрытия означал бы не только подъем всех войск по боевой тревоге и вывод их на намеченные рубежи, но и проведение мобилизации на всей территории округа». А это, в свою очередь, дало бы Гитлеру возможность обвинить СССР и Сталина в приготовлениях к нападению на Германию и всю Европу, на что Сталин как раз пойти не мог. Сталин не мог наступать на те же грабли, что и Николай II в августе 1914 года, когда объявленная в Российской империи «мобилизация» привела к войне с Германией.

Чуть дальше будет рассмотрено едва ли не по часам то, что происходило 21 июня — как повышали боевую готовность, каким образом должны были в ночь на 22 июня поднимать войска для отражения агрессии. Если коротко — на суше это должно было произойти так же, как и на флоте. Но этого не произошло.

Воспоминания замполита танкового батальона в Прибалтике и начальника оперотдела штаба округа на Украине совершенно совпадают в части, касающейся событий 15 июня 1941 года, когда пошли команды из Москвы на выдвижение к границе частей и подразделений этих округов «для учений». Но ни один из них не упоминает о том, что 18 июня пошли «шифровки Генерального штаба» из Москвы на приведение частей этих округов в полную боевую готовность, о которых пишет командир 72-й горнострелковой дивизии 26-й армии генерал-майор П.И. Абрамидзе. Однако замполита танкового батальона никто и никогда о таких «шифровках» в известность не ставил и не поставит. А вот начальник оперативного отдела штаба округа о такой телеграмме-шифровке от 18 или 19 июня, которая ставила задачу приграничным дивизиям КОВО занимать установленные им «рубежи подготовленных позиций> и определяла, что «все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года…», обязан был знать согласно своих должностных обязанностей.

Впрочем, очень может быть, что еще выйдет новая, «дополненная» версия книги маршала Баграмяна, включающая все то, что в первом издании, скорее всего, просто вырезалось цензурой. Но и сейчас того, что изложили в своих воспоминаниях маршал И.Х. Баграмян, маршал К.К. Рокоссовский и генерал П.И. Абрамидзе, вполне достаточно, чтобы понять картину происходившего в КОВО. А на основе этой картины можно увидеть, как должны были развиваться события в западных округах — и как они развивались на самом деле (приложите сюда воспоминания офицера танковой дивизии ИД. Черняховского в ПриОВО). А картина получается такая…

Согласно Директиве от начала мая 1941 года, в западных округах должны были отработать новый «План прикрытия границы». Этот «План Прикрытия», или «план обороны государственной границы», в обязательном порядке должен быть доведен до всех командиров в округах «в части их касающейся», и эти командиры также занимаются разработкой частей «плана прикрытия», касающихся их дивизий и корпусов. Но ответы на послевоенный вопрос № 1 — «Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?» — показывает, что до многих командиров дивизий и корпусов «план прикрытия» так и не был доведен. Яркий пример — ситуация с 9-м мехкорпусом генерала Рокоссовского.

Согласно этого «плана», после получения отдельной команды из Москвы примерно в 10–15 км от границы выставляются стрелковые части первого эшелона из приграничных дивизий. За их спинами, в 30–35 км от границы, выстраивается оборона второго эшелона из стрелковых и механизированных корпусов, исходно дислоцированных в глубине округа. А затем в западных округах прибывшие из внутренних округов армии (только в Киевский округ прибыли две армии) выстраивают третий эшелон обороны. Второй эшелон начал движение в сторону границы после 15 июня, после получения из Москвы того самого особого распоряжения («Все эти перемещения войск должны были начаться по особому приказу наркома…*). Первый эшелон из стрелковых дивизий прикрытия границы, находящийся в боевой готовности «повышенной» (как минимум), начинает выдвижение к границе (на «учения»), или от границы, на свои рубежи после 18 июня. После телеграммы ГШ, о которой сообщает генерал Абрамидзе. Второй эшелон, состоящий из стрелковых и механизированных корпусов округа, в это время уже находится в «повышенной» боевой готовности и движется в свои районы сосредоточения к границе. А резерв должен был получить команду быть готовым подниматься по тревоге и выступить по первой же команде командования округом. И для этого резервные части также должны были быть приведены в «повышенную БГ» до нападения.