КТО РЕПРЕССИРОВАЛ В 30-х БРАТЬЯ БЕРМАНЫ? СТАЛИН? ИЛИ... Том 9.

Утверждая, что до репрессий в СССР были исключительно честные и талантливые генералы, современные критики Сталина «забывают» не только Тухачевского, но и других бывших подчинённых Л. Бронштейна, например, генерала Генриха Самуиловича Юшкова, который на Дальнем Востоке слыл известным кровавым палачом над советскими гражданами и своими солдатами, но когда начались пограничные конфликты на Дальнем Востоке с японцами, то этот советский генерал в 1936 году бросил Красную армию и перебежал к китайцам, а потом к японцам, и помогал японцам во Второй мировой войне. А когда дела японцев во время войны ухудшились, то попытался сдаться американцам, но японцы это стремление не поняли и его расстреляли. После этого случая Сталин с 1936 г. думал о надвигающейся войне, смотрел на бывших подчинённых Л. Бронштейна и размышлял — этот предаст или не предаст, сбежит или нет? Что о нём говорят, есть ли какие подозрения? В ноябре 1936 года на чрезвычайном съезде Советов все выступающие яростно говорили о необходимости истребить заговорщиков самым жестоким образом. Поскольку репрессии в 1936 году приобрели широкий публичный размах, а заговорщиками оказались в основном коммунисты еврейской национальности, то естественно, в конце 1936 года в СССР был замечен сильный рост антисемитизма. Современный российский деятель Л.А. Гинцберг вместе с юдофилом Костырченко перечислили антисемитов 30-х годов:

А.С. Щербаков, философ Г.Ф. Александров, Д.Т. Шепитилов, А.В. Сафронов, А.А. Фадеев и даже К.М. Симонов. Утверждают, что в это время был государственный антисемитизм, потому что в рамках пролетарского интернационализма «проклятый» Сталин пытался привести к интернационализму-космополитизму и евреев, пробовал их ассимилировать в СССР в советского гражданина. Попробуй, угоди этим «Гинцбергам», агитирующим за интернационализм-космополитизм.

А.С. Познер в «Еврейском Мире» (за 1939 г.) сообщил следующее: «Еврейская зарубежная пресса тщательно следила за всеми проявлениями антисемитизма в Советской России и надо констатировать, могла отметить лишь незначительное количество их. Последние случаи имело место в 1935 и 1936 годах. Еврейское Телеграфное агентство насчитало в 1935 г. два случая, а в 1936 г. один. Не страх ли смертной казни замкнул уста населения?

Смертная казнь за проявление враждебных чувств — наказание неслыханное не только в мирное время, но даже в обстановке войны и оккупации. И не мудрено, что население России молчало и не протестовало против правящего класса и всех его экспериментов над захваченной им Россией».

Как видим, кроме антисемитского ропота на кухне, реальных антисемитских действий было очень мало. В это время антисемитов, патриотов воодушевило сообщение, что 14 ноября 1936 года постановлением Комитета по делам искусств снимается опера отъявленного ленинского мерзавца Демьяна Бедного-Придворова «Богатыри» за глумление над Крещением Руси и клевету на прошлое России. Троцкий, узнав эту новость, обвинил Сталина в возрождении «русского национализма».

Но радость патриотов, антисемитов была короткой Сталин решил сразу пресечь эту тенденцию, и 30 ноября 1936 года газета «Правда» (№329) недвусмысленно опубликовала знаменитое интервью Сталина от 12 января 1931 года американскому журналисту, что антисемиты — это людоеды и их в СССР карают смертной казнью. После этого ещё и В. Молотов на 8-м съезде Советов СССР в декабре 1936 года подчеркнул государственную позицию любви к еврейскому народу:

«Наши братские чувства к еврейскому народу определяются тем, что он породил гениального творца идей коммунистического освобождения человечества и в нашей стране — выдвинул и выдвигает всё новых и новых замечательных, талантливейших руководителей и организаторов во всех отраслях строительства и защиты дела социализма».

После этого «выстрела дуплетом» кровавая мясорубка стала поглощать кроме троцкистов ещё и их антиподов — антисемитов. В доказательство серьёзности намерений НКВД сфабриковало очередное дело «русских фашистов», по которому арестовало писателей — П. Васильева, П. Орешина, Ф. Наседкина, И. Макарова, П. Карпова, С. Клычкова — всех расстреляли, и вместе с ними и сына С. Есенина — Юрия Есенина. Единственным доказательством его вины были выбитые вместе с зубами признания и его стихотворение «Жидовка» — то ли о еврейском кровавом палаче Розалии Залкинд, то ли о таком же палаче Розе Шварц, то ли ещё о многих подобных комиссаршах:

...В девятнадцатом стала жидовка

Комиссаркой гражданской войны.

Ни стирать, ни рожать не умела,

Никакая не мать, не жена —

Лишь одной революции дело

Понимала и знала она...