Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 2

Кузьма по своей натуре и так был влюбчивым молодым человеком, а тут, как истинный ценитель женской красоты, просто влюбился в Оксану с первого взгляда. Как впрочем, и во всех медсестёр отделения. Но, в старшую медсестру больше остальных. Девушка почувствовала страсть солдата, не стала его быстро разочаровывать и к ревности всего отделения, особенно старослужащих пациентов, с благодарностью приняла от Кузьмы листок с рисунком самолёта ТУ-154.

Старшая медсестра профессионально заметила изменения в характере и внешнем виде гвардии рядового Патрикеева и выделила для себя его выздоровление из числа остальных, обычно неряшливых пациентов своего отделения. И однажды после очередной жалобы молодых солдат на нехватку табачного довольствия сама назначила Кузьму новым старшиной отделения взамен танкиста Коли. В отделении возник серьёзный конфликт интересов...

Танкисты решили посоветоваться со своим приятелем фельдшером Русланом. Медбрат-земляк, уже имея печальный опыт соприкосновения с уголовным кодексом, принял благоразумное решение остаться в стороне от этих разборок с непонятным пехотинцем и посоветовал старослужащим оставить рядового в покое и спокойно дослуживать в госпитале. Деды Советской Армии не вняли жизненному опыту земляка и принялись разрабатывать план мести. Первым делом решили вбить клин между мотострелком и старшей медсестрой. Ревность затмила глаза танкистам...

Каждому солдату ГСВГ были положены восемнадцать пачек сигарет в месяц, выдавались два раза по девять пачек. Это были сигареты самого низкого класса, в основном четырех марок, «Северные», «Донские», «Охотничьи» и «Гуцульские». При таком выборе лучшими казались «Северные» и «Охотничьи», а «Гуцульские» были самыми термоядерными. И после положенного по довольствию курева, купленные поштучно в чипке госпиталя сигареты цивильного «Беломорканал» за пять фенюшек (пачка «Беломорканал» стоила одну марку двадцать пфеннигов) или «Столичные» и «Ява-дукат» по десять фенюшек — уже казались сигаретами с ментолом.

Ещё солдату были положены два коробка спичек в месяц, которые были в постоянном дефиците и выдавались через раз, а то и через два. После того, как Кузьма в первый раз своего старшинства раздал положенные по довольствию сигареты, все благодарные пациенты отделения собрались в курилке. Курящие разом затянулись, некурящие просто стояли за компанию, благо осенний день выдался тёплым и солнечным.

Старослужащие танкисты по заранее подготовленному сценарию стали между собой громко обсуждать свои ночные посиделки с медсёстрами особенно — якобы со старшей медсестрой Оксаной. Представители бронетанковых войск так увлеклись своими любовными фантазиями, что не заметили, как всё больше и больше багровеет лицо старшины отделения, гвардии рядового Патрикеева. Откуда этим танкистам было знать, что однажды однополчане Кузьмы, тоже дедушки Советской Армии, как-то раз уже пытались подшутить над романтическими чувствами молодого солдата. Тот печальный случай закончился двумя разбитыми в щепки армейскими табуретами.

В этот раз Патя просто подошёл к вожаку старослужащих и с резонным вопросом: «Коля, ты дурак?» и просто опустил кулак на голову танкиста. Удар получился как молотом по наковальне. Сослуживцы Николая успели подхватить обмякшее тело оглушённого бойца и потащили его к беседке в глубине парка госпиталя. Как назло, за всей этой сценой наблюдал из окна своего кабинета дежурный доктор, который и сообщил об этом ЧП начальнику отделения, майору Корнееву.

Хотя рядовой Патрикеев успел показать себя с наилучшей стороны за время своего пребывания в госпитале, драки в психиатрическом отделении всегда пресекались со всей строгостью. Как не пытались выяснить военные доктора отделения причину столь неожиданного и агрессивного проступка Кузьмы, так и не смогли докопаться до истинной сути произошедшего. Солдат был наказан тремя нарядами вне очереди, и начал стойко переносить тяготы и лишения воинской службы.

Бывший разведчик (а мы все знаем, что бывших разведчиков не бывает) Патя молчал как партизан. Молодой человек из своего жизненного и армейского опыта хорошо понимал, что здесь замешана женщина, и он будет последнее ЧМО, если расскажет офицерам отделения о своих истинных чувствах к Оксане. Старшая медсестра сама провела своё дознание и вытянула из пациентов все нюансы конфликта старшины отделения со старослужащими. Затем в своё дежурство поздно вечером вызвала тройку танкистов к себе в кабинет, где солдаты впервые увидели свою медсестру в неподдельном гневе и услышали о себе много нового на исконно русском языке. Мат Оксаны разносился по всему отделению, и практически все пациенты, со всеми своими отклонениями, именно в этот вечер глубоко осознали одну простую, но очень важную истину — что никогда, даже в мыслях, не надо флиртовать со старшей медсестрой по имени Оксана.

* * *