Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 2

И больше всего молодого человека удивлял сам факт непонятной жажды офицеров и прапорщиков при возвращении из СССР в ГДР. После отпусков, при пересечении польско-немецкой границы (по территории Польши поезд практически не останавливался, и выходить советским военнослужащим было категорически запрещено) вся мужская часть пассажиров поезда «Брест-Дрезден» на первой же немецкой станции тут же устремлялась на перрон и оккупировала привокзальный гаштет. В вагонах оставались только женщины и дети, да и редкие парни вроде начальника войскового стрельбища Помсен...

* * *

А у бойца Серёги произошёл «первый выход в свет». Идут молодой прапорщик со своим довольным солдатом по центру старого саксонского города вниз к набережной реки под названием Эльба. Солнышко светит, рядовой головой крутит, всё ему в новинку и в радость. Прапорщик периодически останавливается и по-местному приветствует симпатичных немо чек. А они в ответ только смеются. Красота! Заграница! Саксония!

Вдруг навстречу комендантский патруль — прапорщик с соседнего танкового полка в сопровождении двух сержантов, да со штык-ножами на ремнях. А Тимур с Серёгой ррраз им так — и честь отдали! Потому что, фуражки на головах! И молодой прапор знакомый оказался. Постояли немного, обменялись свежими впечатлениями о юных немочках вокруг и пошли дальше. Хорошо на душе у Тимура...

Смотрит он на молодого солдата и вспоминает, как первый раз сам сходил в город со старшиной. Впечатлений масса. На всю жизнь запомнил. И захотелось вдруг прапорщику, как-то особенно отблагодарить своего солдата за найденную фуражку. Так, чтобы этот день он надолго запомнил. И вот проходят они мимо парка, и у телефона-автомата начальник стрельбища даёт чёткую команду:

— Стой, солдат! Раз, два. А теперь скажи-ка, братец, номер своего домашнего телефона?

Удивлённый Сергей, родом из города-героя Москвы, чётко и быстро назвал ряд цифр. Начальник стрельбища командует дальше:

— За мной! Шнель, шнель. Шагом марш.

Заходят советские военнослужащие в ближайший немецкий магазин, где Тимур разменял пятьдесят марок на монеты. Вернулись в телефонную будку, улыбающийся прапорщик набрал код Москвы. И боец Серёга, уже запинаясь, повторил домашний номер. Родители оказались дома, первый ответил отец. Слышимость — как будто из соседнего дома звонишь. Начальник стрельбища представился, как положено и войсках, и быстро сказал, какого хорошего сына воспитали родители. А затем командирским голосом сообщил, что командование части решило поощрить отличника боевой и политической подготовки рядового Клейнос пятиминутным разговором с Родиной. И попросил к телефону маму. После чего протянул трубку солдату, а у того уже испарина на лбу и руки трясутся. «Молодой» — чего возьмёшь...

Серёга берёт трубку и… молчит. А телефон глотает марки с периодичностью стрельбы из АГС-17. И пришлось боевому командиру, применив свои спортивные навыки, легонько ткнуть своего бойца левой снизу в печень. И тут Серёга заговорил со скоростью стрельбы из ПКТ. Тимур, дабы не мешать разговору солдата с родителями, культурно вышел из будки и интеллигентно встал рядом.

Вдруг справа от дороги к телефонной будке резко подъехала полицейская машина ВАЗ-2106, из которой выпрыгнули два здоровых немецких полицейских, один быстро подошёл к прапорщику Кантемирову, а второй распахнул дверь кабины. Гвардии рядовой Клейнос, ещё крепче сжимая телефонную трубку, с удивлением смотрел на местного стража порядка и продолжал быстро говорить с Родиной. Даже таким двум здоровякам было бы невозможно в этот момент прекратить разговор советского солдата с мамой.

Тимур спокойно поздоровался на местном наречии и спросил: «В чём дело, камрады?». Видимо, с полицаями на их родном языке, да ещё на саксонском диалекте, разговаривали только представители комендатуры. Поэтому старший наряда тут же радостно воскликнул: «O, Komendatur! Kein problem!» И начал доверительно объяснять молодому офицеру, что у них тут мобильный патруль, так как некоторые недобросовестные советские военнослужащие из нашего гарнизона звонят в Советский Союз с помощью монеты и приклеенной к ней клеем «Рапид» ниткой. Всё гениальное просто! Монета приклеивается к нитке, а нитка наматывается на указательный пальчик, остаётся только чётко один раз в пять секунд подымать и отпускать монету. Экономия социалистической валюты получалось колоссальная...

Тимур знал более радикальный и дешёвый способ общения с некоторыми советскими городами через этот телефон-автомат — с помощью пружины от офицерской фуражки. Пружина от фуражки вставлялась в окно приема денег автомата, и после нехитрых манипуляций совершалось соединение. Правда, после такого общения многие телефонные аппараты просто выходили из строя. Естественно, советский прапорщик не стал выдавать немецким полицейским нашу Большую Военную Тайну. И Кантемиров невозмутимо ответил на приличном немецком: «По приказу коменданта я стою здесь — контролирую». Вот она — армейская смекалка!