Первое утро в армии выдалось пасмурным. Призывников вызвали в клуб части, в кабинет старшего тренера. Майор, сидя за столом и поглаживая свой круглый живот, объяснил, что служить они будут в спортивной роте, которая здесь так и называется — подразделение майора Литвиненко. Спортрота располагается на последнем, четвёртом этаже казармы батальона обеспечения. В подвале и на чердаке здания тоже есть спортзалы, где в основном тренируются борцы и боксёры. Главный спортсмен части важно сообщил, что окончил в своё время военный факультет Ленинградского института физической культуры им. П. Ф. Лесгафта, является мастером спорта по вольной борьбе, и целых два года он будет из них делать нормальных военных спортсменов, а не сопливых гражданских физкультурников. В конце короткой лекции добавил, что выступать придётся за училище и округ не только по своим видам спорта, но и по военному троеборью: бег на три километра, стрельба и метание гранат. А пока до присяги им необходимо будет пройти курс молодого бойца в батальоне обеспечения, где они и будут постоянно приписаны по штату военного училища. После чего майор сам лично привёл их в казарму и радостно представил прапорщику, старшине роты:
— Вот мои засранцы-бегунцы! Отдаю до присяги, комбат знает.
Кантемиров тут же хотел сказать, что он, во-первых, не засранец, а во-вторых, совсем не «бегунец», а КМС по боксу. Но решил пока молчать и разбираться, что к чему. Почувствовать, так сказать, атмосферу солдатской жизни и её дух. Прочувствовал. Но немного позже. Особенно дух...
Старшина спросил размер обуви, на глаз прикинул одежду и повел в баню, вернее в душ с едва тёплой водой, а сам отправился на вещевой склад за формой. В предбаннике призывники оставили свою гражданскую одежду, которую тут же осмотрел с брезгливым видом местный солдат-банщик. Помылись быстро, хотя на троих был всего один кусок мыла.
Странно, но вся новая военная форма и обувь хорошо подошли призывникам, хотя Тимур слышал, что в начале службы всем выдают на размер больше. Прапорщик привёл всех в казарму и выдал каждому по паре чёрных погон, петличек, нитки и иголки. Затем вызвал дежурного по роте и приказал отвести пополнение в бытовку и научить молодых солдат оборудовать форму. Дежурный представился младшим сержантом Смирновым и сказал:
— Показываю только один раз.
Взял ХБ (повседневная форма) у одного из молодых солдат и быстро пришил только с одной стороны погон и петличку. Затем остальные уже сами на этом наглядном примере, исколов все пальцы, оборудовали свою форму. После обеда собрали всех призывников в ленинской комнате и приказали учить устав. А перед ужином на плацу прошли занятия по строевой подготовке. Пока учились стойке смирно и вольно, а также отдаче чести старшим по званию.
Это уже была настоящая воинская служба. В общем и целом, первый день в армии прошёл хорошо. Вот только непонятное предчувствие опасности никак не покидало призывника Кантемирова...
Наступила вечерняя поверка перед отбоем. В одной огромной казарме размещался весь батальон обеспечения. Спальное помещение было просторным, двухъярусные кровати стояли вдоль стен и окон, освободив середину зала, где и построили новобранцев. Молодой солдат оказался в строю самый низким по росту и самым худым, поэтому стоял крайним слева.
Надо было, услышав свою фамилию, громко ответить: «Я!» Перед службой Тимуру говорили и про лычки, и про звания, но он их особо не запоминал, просто знал, что все солдаты с лычками — это сержанты. Боксёр ещё с гражданки твёрдо знал, что сержантов бить никак нельзя. Сержант с двумя лычками, дежурный по роте, зачитывал список, а второй, высокий и сутулый с прыщавым лицом и с одной лычкой на погоне, ходил за спинами строя и ударял каждого отвечающего сапогом под колено. Это занятие доставляло прыщавому большую радость. Когда молодой боец приседал от удара, он громко ржал и повторял:
— Не нарушать строй, солдат.
Было видно, что младшему сержанту Смирнову, зачитывающему список подразделения, эти действия сослуживца не очень-то и нравятся. Но дежурный по роте промолчал и дочитал список до конца. Последовала команда «Отбой!», солдаты начали быстро снимать сапоги и форму. Прыщавый вдруг схватил Тимура за шиворот:
— Здесь стой!
И обратился к дежурному:
— Я заберу этого салабона в каптёрку, пусть сапоги дедам почистит, пока они в ленкомнате телик смотрят.
Младший сержант только кивнул. Вдвоём с прыщавым зашли в небольшую комнату, где во всю стену висели шинели и бушлаты, а сверху были установлены закрытые стеллажи. На полу лежали тюки с бельём. Пахло мылом и молью. Ближе к окну стоял стол со стульями, в углу комнаты — огромный металлический сейф. Призывник с интересом огляделся. Вроде эту комнату с запахом мыла он где-то видел? Солдат с одной лычкой на погоне прервал размышления призывника и спросил:
— Знаешь, кто я? — И сам же важно ответил: — Я каптёр, меня зовут Станислав Нетребко. А это моя каптёрка, — с довольным видом обвёл руками вокруг. — А ты просто салабон. И звать тебя — никак. И сейчас нам будешь сапоги чистить.