Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 2

Это был второй продуманный выход прапорщика со своим поваром. Ибо после пищи духовной обязательно требуется пища телесная. И этот выход вновь был встречен звонкими, но непродолжительными аплодисментами. На свежем воздухе молодой организм просто требовал подкрепления, и хлопать в ладоши было некогда. Прапорщик подошёл к преподавателю, демонстративно вытер огромное яблоко своим белоснежным платочком (такие хлопчатобумажные платки входили в вещевое довольствие офицеров и прапорщиков ГСВГ) и молча протянул Дарье Михайловне, которая со словами: «Даже не пытайтесь...» приняла угощенье и с хрустом откусила изрядный кусок витаминов. Тимур спокойно ответил:

— А я не пытаюсь! Но у меня к вам профессиональный вопрос по поводу стрельбы. Разрешите спросить?

Генеральская дочь, с аппетитом прожёвывая очередную порцию, просто кивнула. И прапорщик спросил на полном серьёзе:

— Дарья Михайловна, а вы тоже стрелять собираетесь?

Преподаватель доела дольку яблока и ответила с улыбкой:

— Обязательно!

У парня мелькнула мысль: «Вся в папу», и он сказал:

— Ну, тогда вам ни пуха и ни пера.

А девушка рассмеялась:

— Пошёл ты к чёрту, Тимур!

— Есть, пойти к чёрту.

Прапорщик зафиксировал в памяти обращение на «ты» и по имени, улыбнулся, отдал честь, развернулся кругом и зашагал к казарме стрельбища. Молодому человеку очень хотелось повернуться, чтобы «...посмотреть, не повернулась ли она», но Тимур, выдержал и скрылся за забором расположения полигонной команды. Где-то на бессознательном уровне молодой мужчина всё же уловил возможную симпатию девушки. А над полигоном резко прозвучал сигнал к стрельбе.

Пока школьники стреляли вместе со своим очаровательным преподавателем, начальник стрельбища решил не терять времени даром, вначале приказал дневальному нагреть для него воды в бане и затем аккуратно, особо не высовываясь во время стрельбы, на склоне бруствера тира со стороны немецкого кукурузного поля собрал букет ромашек. Когда вода нагрелась, тщательно помыл голову, сполоснулся и переоделся в гражданку. Затем сменил батарейки на своём портативном аудиоплеере «Сони Уокмен», которые только появились в продаже на чёрном рынке Дрездена. Это был наимоднейший аппарат и мечта всех молодых офицеров и прапорщиков гарнизона. Ещё у прапорщика Кантемирова на полигоне в домике и в комнате семейного общежития хранилось по флакону настоящего французского одеколона «Cacharel pour L'Homme» с металлическим подстаканником, купленные уже за западные марки в Интершопе.

Отвлечёмся немного за парфюмерию. И вначале уточним, что прежде чем заиметь настоящий французский ОдЭколон, крутому советскому прапорщику ГСВГ просто необходимо было вначале достать не менее крутые джинсы. И не какие-нибудь там местные ГДРовские штаны фирмы «Боксер» за сто марок, а настоящую американскую джинсу «Монтану» или «Левис страус» за триста марок. Затем надо было надеть импортный батник (рубашку) и обуть настоящие кроссовки «Адидас».

Как утверждал в те времена народный фольклор: «Если носишь Адидас — тебе любая девка даст!» А на руках у клёвого пацана должны были быть обязательно импортные часы, лучше японские, но на худой конец подойдут и «7 мелодий». И только после этого, когда ты упакован и готов внутренне и морально к приобретению настоящего парфюма, необходимо было обратиться к специалисту.

В 67-м гвардейском мотострелковом полку таким спецом был начальник вещевого склада, прапорщик Тоцкий, который до призыва в армию профессионально фарцевал парфюмом у себя на родине, в городе Сумы Украинской ССР. Ареста за спекуляцию удалось избежать только благодаря призыву на действительную военную службу. К начальнику склада обращались все, и в первую очередь жёны офицеров и прапорщиков. Прапорщик Тоцкий даже имел честь проконсультировать по этому жизненно важному вопросу жену командира полка и супругу начальника штаба. Толик и посоветовал своему коллеге по службе приобрести именно этот французский одеколон, добавив при этом, что бабы будут вешаться на шею Тимура только от одного запаха.

В те далёкие былинные годы ещё не было компромиссов в парфюмерии, никакого унисекса и непонятной гендерной принадлежности. И если одеколон был для мужчин — значит, был только для мужиков! И в те времена ещё не умели делать паскудный парфюм. От любого одеколона шёл правильный, долгий шлейф, а запах был просто несмываем. И в любом приличном обществе с ходу могли определить, что на тебе именно французская туалетная вода, а не советский ширпотреб.