Кто сильней - боксёр или самбист?

А теперь немного о печальном — про тюрьму и суму. В один редкий солнечный осенний день гвардии прапорщик Кантемиров стоял себе спокойно около штаба полка в компании молодых офицеров и прапорщиков, весело обсуждая последние события на танцах в ГДО. А дело было так: в День танкиста прапорщики с гвардейского танкового полка приехали в город, по дороге зашли в гаштет и устроили там с немецкими молодыми офицерами состязание на предмет употребления пива на скорость и количество. Пятеро офицеров ННА, наших братьев по оружию, отмечали день рождение своего товарища и оказались в этом гаштете весьма кстати. Трое прапорщиков ГСВГ вышли абсолютными победителями в этой неравной схватке и гордо отправились продолжать праздник на танцы в ГДО. Ребята исключительно для веселья и куража добавили водки и просто не рассчитали свои силы. Уснули прямо на столах в буфете. Так как все были после наряда по парку, и отмечать начали этот светлый профессиональный праздник ещё в своём батальоне, до встречи с камрадами. Разбудить гвардейцев своей резиновой палкой смог только комендант гарнизона, майор Кузнецов.

Из штаба вышел новый особист полка, капитан (пусть будет Васин, всё-таки секретная служба) и стал с улыбкой слушать продолжение истории. Почему-то разговор сразу замялся, а офицеры и прапорщики тут же вспомнили о своих насущных делах по службе. Тимур тоже решил сходить проверить, как там его бойцы без него получают продукты и меняют бельё. И тут капитан Васин и говорит:

— Кантемиров, ты-то мне и нужен. Слышал — хорошо немецкий язык знаешь?

— Не только немецкий, товарищ капитан, — прапорщик вежливо улыбнулся особисту, — я ещё и английский начал учить. Надо же знать язык своего потенциального противника! А вот вы, товарищ капитан, сможете допросить пленного бундесверовца? Или, на языке врага в гаштетах только пиво с сарделькой заказываете?

— Ну, пойдём, — усмехнулся капитан. — В кабинете и посмотрим — кто, кого, и как допрашивать будет.

Кто такие особисты, Тимур уже хорошо знал. В кабинете уже ждал начальник особого отдела, майор Петров (так его назовём). По большому счёту этот офицер был нормальный мужик, и Тимур его даже уважал. Сам худощавый, подтянутый, среднего роста, всегда вежливо здоровался со всеми: и с офицерами, и с прапорщиками, и с солдатами. Однажды на стрельбище, на сборах штабных офицеров особист полка на спор с другим майором, начальником спортивной подготовки, подтянулся на турнике с ходу без всякой разминки тридцать семь раз. И там же в тире выбил из своего ПМа двадцать восемь очков с трёх выстрелов без всякой пристрелки пистолета. Майор уже готовился в Союз на замену.

И ещё совсем недавно на пилораме стрельбища по его заказу колотили ящики для мебели. Петров при приёмке своих сколоченных ящиков просто вежливо поинтересовался у начальника стрельбища о судьбе отходов от брёвен, распиливаемых на его пилораме. И посмотрел при этом в сторону деревни Помсен, где жил немецкий друг полигонной команды по имени Андрэ. А потом взглянул в глаза прапорщику так, что Тимур тут же понял, что его бойцам с распилкой досок для продажи немцу пришла пора завязывать. На тот момент прапорщик Кантемиров был благодарен начальнику Особого отдела полка. А капитан, принимающий у него дела, по своему внешнему виду мало походил на отличника боевой и политической подготовки наших вооружённых сил. Выглядел, как-то так, не очень. Но, тоже был особистом!

Прапорщику предложили присесть за стол, а сами уселись напротив, с двух сторон. И начались вопросы с занимательной игрой в «хорошего» особиста (майор) и «плохого» (капитан, разумеется). В силу своей молодости и малого жизненного опыта эту викторину с сотрудниками Особого отдела полка прапорщик Кантемиров проиграл вчистую! Вопросов было много, и напоминаний тоже. Спрашивали про несанкционированную ночную стрельбу с иностранными гражданскими лицами. Много было вопросов про встречи офицеров полка и дивизии с немцами, куда Тимура стали постоянно привлекать в качестве переводчика. Обычно такие вроде как бы в начале официальные встречи затем превращались в хорошие застолья с разговорами за жизнь и службу с немецкими товарищами по оружию. Эти встречи так и назывались: «Поехать на Дружбу». Поэтому «на Дружбу» старались не приглашать официальных переводчиков со штаба дивизии и с комендатуры, хорошо зная, с кем они негласно сотрудничают.

Затем особисты вдруг вспомнили и про отца Тимура — коммуниста, и про младшего брата, служившего сержантом в штабе Уральского военного округа. Вот только военные контрразведчики не учли одного — вырос прапорщик Кантемиров в далёком уральском шахтёрском посёлке на улице Коммунистической, которая заканчивалась тупиком на конечной автостанции. Ещё из достопримечательностей посёлка были — шахта «Комсомольская» и две зоны: одна строгого режима, а вторая — не очень. И наш Тимурка с детства знал, что закладывать своих — это совсем не по-октябрятски. И даже, не по-пионерски. И совсем уж, не по-комсомольски. Западло, в общем!