Кто сказал: "Война"? (СИ)

Гайяри вслед только усмехнулся. Хитрости сестренки давно известны: думает, что сосватала подружку — вот и радуется. Что ж, он не дурак, догадался, что соседушка давно на него глаз положила, обижать только не хотел. Но если она что-то знает и может рассказать, то он, разумеется, сам обратит внимание, будет заигрывать, и, если понадобится, воспользуется ее глупой влюбленностью.

Сказано — сделано. Припрятав дневник, Гайяри тут же отправился к дому Моров. В кухне только начинали разогревать печи, чтобы готовить завтрак: соседи могли еще не проснуться, но так было бы даже лучше — со старшими Морами встречаться не придется. А уж Лолию-то он как-нибудь сумеет вызвать в сад, даже если придется поднять с постели.

Обойдя стороной главный вход, Гайяри остановился под окном девичьей спальни. Второй этаж особняка — довольно высоко, хотя влезть он бы все равно смог — ничего сложного. Тем более что рама из проема, как и в других комнатах, выставлена, и даже тонкая кисея занавеси сбилась в сторону. Но вторгаться вот так, рано утром без приглашения, все-таки не стоило: слишком оскорбительно. Лолия-то, может быть, не обиделась бы, даже обрадовалась, но вот ее родители! Заявят, что после такой наглости приличный человек на девице жениться должен. Обзаводиться семьей в ближайшее время Гайяри не хотел, поэтому просто насобирал пригоршню мелких камешков и прошлогодних шишек и принялся кидать в окно. Должна же она заметить рано или поздно?

Пришлось перекидать почти два десятка, пока — наконец-то — в окне появилась Лолия, сонная и сердитая:

— Кому с утра пораньше бока намять? Сейчас садовников позову — сделают! — крикнула она, и даже растрепанные кудряшки встопорщились воинственно. Но увидев Гайяри, тут же сменила гнев на милость, пригладила волосы, улыбнулась: — Гайи! Это ты?.. Доброе утро.

— Доброе-доброе, — кивнул в ответ он. — Лоли, спустись, а? Дело есть.

— Какое?.. — спросила, но тут же передумала, — сейчас спущусь, подожди на скамейке, хорошо?

Скамеек и беседок в саду было множество, но Лолия, конечно, говорила о той, что недалеко от тропинки между двумя особняками, спрятанная за высокой живой изгородью из самшита. В детстве они часто там играли; да и теперь, если Лолия и Салема хотели поболтать без лишних глаз, шли именно туда: и привычно, и с дорожки не видно — кто не знает, сразу не найдет.

Ждать пришлось недолго: Лоли явилась почти следом за ним, румяная, с сияющими глазами. От дыхания грудь поднималась высоко и часто — всю дорогу бежала, не иначе. Между тем, волосы были причесаны и заплетены в косу, перевитую лентами, а светлый хитон лежал столь аккуратными складками, что Гайяри невольно восхитился: когда только успела?

А Лоли сразу выпалила:

— Вот она я, чего хотел? — и зарделась еще ярче.

Ну что же, за дело — так за дело.

— Салема сказала, что ты знаешь, с какой стороны можно подступиться к магическим практикам. Расскажи?

— Болтушка твоя Салема! — тут же последовал ответ. — Взяла бы, да сама рассказала, раз язык без костей.

Нахмурилась, рассердилась — вот-вот убежит. Что же, вполне ожидаемо. Практиковать магию — не бутыль вина из погреба стянуть, за такое простым выговором не отделаешься. Гайяри на месте Лолии сам бы десять раз подумал, стоит ли признаваться, поэтому сейчас решил довериться первым. Взял за руки, усадил и рассказал про дневник Диатрена.

— … мы с Сали как ни старались, ничего не поняли, тут она и проговорилась, что ты можешь помочь. Помоги, а? — голос поласковее и взгляд молящий. — Поможешь — что хочешь, для тебя сделаю.

Расчет был верным — Лолия сдалась.

— Расскажу. Но как рассказать, не знаю… это как танцевать, понимаешь? Или на арфе, но не по записи, а на слух… Ладно! Покажу, так и быть. Только… не торопи, хорошо? Сейчас…

Она отошла на пару шагов в сторону, опустила руки, прикрыла глаза и замерла надолго. Гайяри не торопил, напротив, смотрел внимательно, примечал: вдруг да увидит что полезное? Вдруг поймет? Вот затуманился взгляд, словно она задумалась, потом расслабились и опустились плечи, лицо стало умиротворенным, даже легкая улыбка на губах появилась. И возник свет. Он проступил изнутри, из глубинного ее естества, сначала робко, чуть заметно, потом ярче, теплее.

И тогда Лолия подняла голову, посмотрела на верхушки деревьев, а потом взмахнула руками и словно заиграла, перебирая пальцами невидимые струны: еще миг назад был почти полный штиль, и вдруг пронесся порыв ветра. Сад тут же ответил. Подчиняясь движениям рук, закачались, зашумели ветви. Одни — лишь вздрагивали, другие — упруго прогибались, третьи — кланялись чуть не до земли. Шелест то нарастал, то стихал, выпевая мелодию, тревожную и зовущую, сорванные листья и цветы кружились, завиваясь маленькими вихрями.

Гайяри смотрел на давнюю подружку и не узнавал. Более пышная и медлительная, чем Салема, со своим вздернутым носиком и слишком полными губами, она всегда казалась ему простоватой и оттого неинтересной. Но сегодня он увидел совсем другую Лолию Мор: сильную, гордую, пахнущую грозой и магией, невозможно-красивую в свете всетворящего огня.