Кто сказал: "Война"? (СИ)

Охранник оторопело замолчал и подчинился. Стекло за спиной скользнуло на место. И слава Творящим. Орать на мелких служащих в присутствии Орса, было бы слишком унизительно.

Но Озавир все равно усмехнулся, потом поднялся, пересел на край, освобождая место гостю.

— Что ж, раз пришел — садись, — он указал на лежанку рядом с собой. — Или брезгуешь? Не бойся, тут чисто, в ногах правды нет.

— А в чем есть правда, Оз? — вопрос прозвучал резче, чем хотелось. Айсинар выдохнул, подогнув полу мантии, сел на другой край лежанки и продолжил уже спокойнее: — То, в чем тебя обвиняют Вейз и Тир — это правда?

— Что я — практикующий маг? Или что предатель? — и опять та же снисходительная усмешка. — Сам-то как думаешь?

— Что мне думать, если они доказательства предъявили? Книгу твою и письма, — он тоже подобрал ногу и повернулся к Озавиру: — Переписка с наследником кнеза Вадана, когда Умгария в открытую готовится к войне с Орбином. Что прикажешь думать? Он тебя дорогим другом называет!

— И другом, и учителем, все так и есть. А думать… попробуй, например, думать, что хоть кто-то в нашем разжиревшем форуме делает свою работу.

Озавир не смутился. Точно также не смутили и не испугали его обвинения отца-блюстителя Тира в первый день суда. Тогда казалось, что он просто в них не верит. Неужели и до сих пор не дошло?

— Работу? Думаешь, так это выглядит? Ты предлагал открыть Пряный путь умгарам и берготам, и еще тогда многие думали: почему? Зачем ему это? И тут выясняется, что вы с будущим кнезом Умгарии чуть ли не лучшие друзья — вот как это выглядит на самом деле.

Озавир слушал молча, глядя в стену, только иногда согласно кивал, мол, понимаю, так и есть, а когда Айсинар закончил, ответил:

— Но на самом деле это именно работа. И если бы вы не вмешались со своими высосанными из пальца обвинениями — я бы ее доделал на пользу всем. Главное — Орбину не пришлось бы воевать.

Говорил Озавир устало, почти обреченно, без надежды, что его услышат. Каково-то ему оправдываться, особенно если и в самом деле убежден, что ни в чем не виновен. И если так — ясно, почему на суде молчит. Будь на его месте, Айсинар скорее руку бы на отсечение дал, чем стал бы публично унижаться. Но руку — да, а голову?

Озавир межу тем продолжал:

— Ярмил — старший сын Вадана, но пока не наследник…

— Да Творящие с ним, какая теперь разница? — перебил Айсинар, — Тебе не об умгарском мальчишке думать надо, а жизнь спасать…

Но тут Озавира будто подменили, оборвал, как ударил:

— Помолчи, Айсин, и послушай, раз пришел! Поймешь разницу, — и никакой усталости в голосе, только приказная четкость. — Повторяю: Ярмил — не наследник. Он горбат и слаб здоровьем, поэтому Вадан предпочитает второго сына, Горана. Но мать Ярмила в родстве с вождями четырех не самых последних племен, а у Горана сильной родовой поддержки нет. Поэтому запомни: в войне с варварами кнезич Ярмил — наш лучший союзник, если, конечно, у форума хватит мудрости с ним поладить. Юноша привязан ко мне, но гораздо сильнее он очарован Орбином, теми возможностями, которые может получить от нас пытливый ум даже при немощном теле. Сыграйте на этом, помогите ему взять власть — и вы покорите Умгарию. Каким бы ни был приговор, я не хочу, чтобы мои старания пропали, а Орбин упустил возможность упрочить свое влияние.

Айсинар выслушал без особого удивления: чего-то подобного он и ожидал. Не мог Оз предать Орбин варварам. Айсинар не был большим знатоком умгарских устоев и обычаев наследования власти, но план Озавира выглядел убедительным и обещал если не победу, то серьезное ослабление противника… Может, форуму тоже следовало внимательнее слушать и просчитывать ситуацию чуть дальше завтрашнего дня?

Вот только никому кроме самого Озавира доиграть эту партию не по силам. Не говоря уже о том, что мальчишка вряд ли доверится палачам «дорогого друга».

— Что ж, допустим. На словах все красиво, но кто это осуществит? Ты начал, тебе бы и доделать.

— Теперь ты так думаешь? Поздравляю.

На насмешку Айсинар отвечать не стал. Издевается? Пусть, имеет право. Только бы уговорить его не молчать, а защищаться.

— Выступи в суде! Все то же самое, что мне, скажи всем, публично. Меня же ты убедил, почему считаешь, что другие тебя не послушают?

— Да все знают, — Озавир почти смеялся, зло и жутковато. — Ты думаешь, славнейший Тир всерьез считает меня врагом Орбина? Или славнейший Вейз, матерый интриган? Или… кто там еще? Рут? Гор?

Он замолчал. Потом наклонился, подобрал с пола отслоившийся кусочек кирпича, покачал в ладони и щелчком пальца запустил в дальний угол камеры, провожая долгим выдохом. Если не знать, можно и не заметить, но Айсинар хорошо знал это упражнение — равновесие и покой.