Кто сказал: "Война"? (СИ)

Но сегодня все было иначе: Немалую часть площади занимали свежеструганные ярусные скамьи, которые больше, чем наполовину, были уже заняты патриархами форума, прочими видными гражданами Орбина и их близкими. Народ попроще толпился на другой стороне. И те, и другие, возились, галдели, оживленно размахивали руками. Что привело сюда всех этих людей? Боль и скорбь? Или жажда скандальных новостей, праздное любопытство? Невольно представились стервятники, кружащие над еще живой добычей и поджидающие, когда же она издохнет. От этой мысли Айсинара передернуло, захотелось чего-то живого, светлого.

Он повернулся к жене: стройная шея в золотых завитках, нежный овал лица, раскрасневшиеся на жаре щеки, пухлые губы — каждая черта родная, любимая… а в больших серо-синих глазах растерянность. Айсинар ободряюще кивнул, взял ее под руку, провел и усадил на скамью. Сам сел рядом с судьей. В этот раз осужденный был слишком значимой фигурой для любого из блюстителей, поэтому именно ему, отцу-избраннику форума, предстояло наблюдать за четкостью и законностью процедуры. Охранники заняли места вокруг, но Гайи не сел — так и остался стоять у правого плеча, а на вопросительный взгляд ответил уверенной улыбкой:

— Так лучше видно. Мало ли что случиться, славнейший. — и принялся внимательно разглядывать толпу.

Айсинару еще не приходилось видеть Гайи таким озабоченным: похоже, наследник шестого рода Орбина всерьез взялся за его охрану, и делал это куда добросовестнее казенных карателей. Неужели этот юноша и правда так предан ему? В том, что молодой Вейз с ним по собственному выбору, а не по приказу отца, Айсинар до сих пор сомневался. Но сегодня славнейший Геленн тоже здесь, представляет сторону обвинения, с ним жена и дочь. Сын мог бы тоже быть с семьей, поддержать отца, но выбрал его, как будто понял, насколько ему будет непросто… да и не важно, понял или нет. Он оставался рядом — одно это дорогого стоило.

Размышления Айсинара прервал глава службы блюстителей. Нагнулся с соседнего ряда почти к самому уху и гаркнул:

— Славнейший, все официальные лица собрались, разреши начинать?

Айсинар едва удержался, чтобы не скривиться.

Славнейший Тир раскраснелся и обливался потом. Только ли из-за жары? Наверняка блюститель торопился покончить с Орсом как можно скорее и боялся, вдруг что-то снова пойдет не так…

Не так уже случилось с его женой и детьми.

На следующий день после посещения Озавира в чертогах Айсинар и правда проверил, где и как содержится Арима с малышами. Даграи Тир уверял, что позаботился о них самым наилучшим образом и выполнил все… ну, почти все, что велел славнейший избранник. Разве что водопровода в их камере не было.

— А что я могу сделать? — разводил руками глава службы блюстителей, — Я же предупреждал: нет у меня в распоряжении господских спален. Но здесь чисто, постель теплая и бочонок свежей чистой воды будет подаваться каждое утро.

Про чистоту он не врал, как и про то, что приставил к семье Озавира лекаря — Айсинар лично убедился. Только все равно оказалось слишком поздно. Еще в зверинце оба ребенка подхватили лихорадку, и к тому времени, как целитель успел их осмотреть, спасать мальчика уже было поздно. Сын Озавира умер на второй день после начала лечения. К младшей дочери Айсинар сам привел Лукиану Варт. Старуха целый день возилась с малышкой и все приговаривала: «Я не маг… Творящие боги, почему я не маг?» Но девочка все еще была жива, значит, надежда оставалась.

Сама Арима не заразилась, но была настолько испугана и подавлена, что тоже казалась тяжело больной. Айсинар с трудом узнавал в ней ту женщину, которая держала Озавира за руку на Весенних играх, и заставила его завидовать и бешено ревновать. Сможет ли она оправиться после смерти сына и казни мужа? Поверить было сложно. А если и дочь не выживет?..

Славнейший Тир каялся и уверял, что все произошедшее с Орсами — случайность, хотя у Айсинара были серьезные сомнения. И теперь, при взгляде на то, как блюститель суетится и волнуется, торопясь провести казнь, эти сомнения только укрепились.

Но тянуть и правда смысла не было. Айсинар кивнул:

— Начинай.

По отмашке славнейшего Тира ударил гонг, блюстители оцепления замерли, палач перестал слоняться по помосту. Все присутствующие тоже притихли в ожидании. Когда осужденный в окружении шестерых стражников показался на площади, тишина стала почти ощутимой, вязкой и тяжелой. Шаги конвоя остались единственным четким звуком.

Райяна испуганно глянула на Айсинара и прижалась к его плечу. Он взял ее за руку, погладил похолодевшие вдруг пальцы и коротко растянул губы, надеясь, что эта гримаса сойдет за ободряющую улыбку. Хотелось стиснуть ее узкую ладошку, но Айсинар боялся испугать супругу еще сильнее.

И тут неожиданно для себя понял, что и сам взволнован не меньше нее.

Только Озавиру, казалось, страшно не было. Он вышел на помост с таким видом, словно шестеро блюстителей вокруг — не конвой, а почетный караул. Повернулся, спокойным взглядом окинул площадь.