Кто скажет правду президенту. Общественная палата в лицах и историях

К своей работе в Общественной палате Саид-Эмин всегда подходил ответственно. В Москве он рассказывал о проблемах и удачах в жизни республики, с собой увозил новые идеи, чтобы развивать и внедрять в жизнь на своей малой родине. Народы Кавказа всегда жили дружно, особых конфликтов между ними не было, пока не вмешивались третьи силы. Когда это происходило, тогда начинала литься кровь. Джабраилов уверен, чтобы снизить существующее напряжение, старейшинам кавказских республик надо сесть за круглый стол вместе с чиновниками и попытаться договориться о путях выхода из кризиса. По его мнению, в Чеченской республике благодаря умелой и волевой политике президента Рамзана Кадырова многие проблемы удалось снять.

Саид-Эмин считает, что для решения религиозных конфликтов и национальных споров необходимо создать в стране Министерство по делам национальностей, как это было в советское время, есть оно и сейчас, в Чечне. Должна быть специальная федеральная структура, которая будет осуществлять государственную национальную политику России. Мне кажется, рано или поздно официальной власти придется признать правоту этих слов.

Любопытно, что у себя в Общественной палате Чеченской республики он поставил председателем комиссии по вопросам толерантности русского священника. Это поступок поистине мудрого человека, способного видеть перспективу.

Джабраилов исповедует ислам, но с уважением относится к другим вероисповеданиям, считая, что по-настоящему силен только верующий человек, вне зависимости от того, к какой религии он принадлежит. Я многому у него учусь и хочу, чтобы таких ярких людей среди общественных деятелей было больше.

Владыка Феофан

Владыка был первым членом Общественной палаты, с которым я познакомился морозной зимой 2006 года еще до формирования первого состава. Из короткой биографической справки мне было известно, что в миру его зовут Иваном Андреевичем Ашурковым, что в двадцать шесть лет он принял постриг и стал монахом, а сейчас возглавляет Ставропольскую и Владикавказскую епархию. Тогда он был епископом, но уже через два года стал архиепископом. Владыка держится очень свободно, охотно общается с журналистами, обстоятельно говорит, какой именно видит свою роль в Общественной палате, что хочет помимо всего прочего заниматься межрелигиозными отношениями, вопросами толерантности. Помню, первые полгода я чувствовал себя несколько неловко – не знал, как с ним правильно здороваться. За руку вроде бы неприлично, может сойти за панибратство и, что еще хуже, неуважение, кивать головой – мальчишество и то же самое панибратство. Владыка, человек чуткий, заметил, что я нередко тушуюсь, не знаю, как правильно себя вести и однажды, очень скоро, сам подошел ко мне и протянул руку. Так просто все и уладилось.

С момента создания в Общественной палате комиссии по вопросам толерантности и свободы совести владыка Феофан негласно стал первым помощником председателя Валерия Тишкова и занимался наиболее сложными делами по урегулированию межрелигиозных конфликтов, в том числе на Кавказе. К нему с большим уважением относились не только православные, но и мусульмане. Мне запомнился один эпизод, который произошел в Нальчике. Мы поехали вместе с владыкой и Николаем Сванидзе, (который на тот момент уже сменил Тишкова на посту председателя комиссии) на возведение колокола на храм, который строил Феофан. В окружении прихожан он спел «Многие лета», а потом на небольшом натянутом канате стал раскачивать колокол, до того как должны были начать подъем. Владыка оглянулся и крикнул плотному мужчине, одетому по-восточному: «Брат, давай со мной». И они вдвоем продолжили раскачивать колокол. Стоявшие рядом со мной люди сказали, что это мусульманин, он, в числе прочих, внес деньги на отлив колокола. Православный священник и мусульманин, схватившись за одну бечевку, создавали звучный колокольный перезвон. Сильное зрелище, но для Кабардино-Балкарии, мне кажется, это обычная картина. В другой раз православный священник поможет имаму местной мечети в строительстве.

Вместе с Каньшиным Феофан занимался проблемами армии. Поначалу я удивился, откуда у церковнослужителя такой интерес к этому, вроде бы он должен в большей степени быть пацифистом, противиться всякому насилию, даже в благих целях. Позже я узнал, что он после окончания школы служил в армии, так же как и его четверо братьев, поэтому все тяготы воинской службы знал и очень переживал за судьбу Вооруженных сил.