Кто следующий? Девятая директива

— У Флота не было «Хью», поэтому они выслали два «Тринадцатых». Второй прибудет через несколько минут — им пришлось ждать, когда механик захватит свои принадлежности. Капитан сказал, что вам, вероятно, потребуется еще одна машина для джентльменов из секретной службы.

Фэрли кивал, забирая свой портфель из рук одного из помощников.

— Таким образом, все устроилось. Мейер, выберите кого-нибудь из ваших людей, и мы втроем полетим на этой машине. Лайом, ты отправишься на втором вертолете еще с двумя охранниками. Это устраивает вас, Мейер?

МакНили оглядывался по сторонам.

— Где Андерсон?

— Он пошел за разводным гаечным ключом, — ответил Корд.

— Похоже, у него отключилось чувство времени.

Фэрли направился в сторону работающего на холостом ходу вертолета.

— Неважно, я полечу с лейтенантом.

— Но Андерсон знает маршрут — он знает место приземления, точное время…

— Он что — единственный пилот, который может соображать? Великий Боже, Лайом, сообщите, что требуется, лейтенанту; нам пора взлетать — мы уже опоздали по крайней мере на полчаса.

Рифкинд повернулся к черному лейтенанту:

— Я должен взглянуть на ваше удостоверение.

— Конечно. — Лейтенант вытащил свои документы, Рифкинд был человеком, который доверял бумагам; он мельком просмотрел их и протянул назад.

Корд приказал двум своим подручным заполнить топливные баки нового вертолета из цистерны с бензином. Лейтенант с Кордом подошли к HU-1J, и в течение минуты два офицера стоя вычерчивали курс по штурманским картам Корда, после чего черный лейтенант сложил их, забрал себе, отрывисто кивнув Рифкинду и засовывая в рот новый кусок жевательной резинки.

Они поднялись на борт: Фэрли, Рифкинд, номер второй Рифкинда и черный лейтенант, который пристегнул ремни, сообщил в микрофон о готовности к полету и получил через наушники ответное подтверждение. Подручные Корда поднялись наверх, выдернули бензиновый шланг и захлопнули бак; Фэрли наклонился вперед и помахал МакНили.

МакНили показал ему поднятые вверх большие пальцы, и вертолет поднялся на несколько футов, будто бы в нерешительности, покачался взад-вперед, как маятник, освоился в воздухе и взмыл ввысь. МакНили стоял под порывами нижней тяги и наблюдал, как он грациозно поворачивается в направлении горного перевала.

Вертолет уменьшался, удаляясь. Наконец, его поглотила дымка над горами.

Корд стоял рядом с ними, все больше мрачнея; с внезапной яростью он повернулся и прокричал подручным, которые откатывали цистерну с бензином.

— Эй, идите назад и посмотрите, какого черта застрял там лейтенант Андерсон!

Пять оставшихся агентов секретной службы коротко обсудили между собой, кто из них полетит вместе с МакНили. Репортеры побрели в ту сторону, где парковались автомобили, к своим взятым напрокат машинам.

Через несколько минут МакНили услышал шум другого вертолета и, обернувшись, заметил, как он появляется из дымки слоящегося между вершин тумана. Корд за его плечом произнес:

— Интересно. Мне казалось, он сказал, что у них нет второго «Хью».

Один из посланных Кордом парней, что-то крича, бежал со всех ног по лестнице, ведущей на площадку; МакНили не мог разобрать слов. Парень преодолел половину расстояния по площадке, остановился с красным лицом, ловя ртом воздух. И они услышали:

— …тенант Андерсон там, сзади — я думаю, он мертв, сэр.

Эти слова как громом поразили МакНили. Агенты секретной службы побежали туда, но МакНили схватил Корда за руку:

— Не беспокойся о нем. Свяжись по своему проклятому радио и дай мне поговорить с флотом. Немедленно!

13:43, континентальное европейское время.

Фэрли испытывал подобное и раньше, но каждый раз это ощущение пугало его: небесный купол простирался над ним, опускаясь до уровня ног, и казалось, что внизу нет ничего, кроме воздуха.

Из-за дребезжащего шума двигателя разговаривать, было трудно, и они почти рее время молчали. Черный лейтенант уверенно держал руки на пульте управления: один обтянутый перчаткой кулак сжимал округлую рукоятку, а другой — маленький рычаг слева; обе ступни мягко опирались на педали. Воздух был едким от паров бензина и мятного запаха жевательной резинки.