Кто служил в армии, в цирке не смеётся

— Сейчас приведу себя в порядок и надо будет подняться к старушке, поговорить с ней, а то она совсем в тоску ушла. А, Цюпа, как он был лучшим водителем полка, так он им и остался хотя и разбил в дребезги машину. А ты, что не слышал, как он её разбабахал?

— Да нам «молодым», особо ничего не рассказывают. Говорят, он прокололся на своём каком-то «коронном номере»…

— Этот «коронный номер» меня давно заколебал и Цюпу я гонял… Ладно, пойду к немке..

Не успел сделать несколько шагов, как к немке медленно подъехал полицейский автомобиль и остановился рядом с ней. Пока мы ковырялись около своего автомобиля, по дороге мимо нас и немки проехало несколько легковых машин, откуда немцы, не останавливаясь, осматривали место аварии и на большой скорости уезжали. Они-то наверно и вызвали полицию.

— Was wolen Sie? — Спросил высокий полицейский у меня, когда я подошёл и поздоровался с ним за руку.

— Kameraden, les normal, — насколько можно было жизнерадостно произнёс я и на смешанном русско-немецком языке, помогая себе жестами, попытался рассказать суть происшедшего. Полицейские слушали меня внимательно, добросовестно пытаясь понять, что им втолковывал этот русский.

— Ferschtein, — понятливо кивнул головой высокий полицейский, наверняка старший в этой паре и теперь он обратился с пространным вопросом к старушке, которая продолжала безучастно стоять на обочине дороги.

Я думал, что она даже не вникала в то, что её спрашивали, но через несколько секунд из неё безудержно полился поток слов, общий смысл которых сводился к подтверждению моего рассказа. Закончив объяснение, она тихо заплакала и второй полицейский, подхватив под руки, бережно повёл её в полицейский автомобиль.

Понимая, что они сейчас уедут, а я останусь один на один со своей проблемой, попросил полицейского связаться по рации со своими коллегами, чтобы те в свою очередь сообщили в наш полк об аварии. Я думал, что немец, так для виду, согласится, но тот пробормотав «Gut», достал из полевой сумки блокнот с ручкой и попросил написать свою фамилию и куда надо сообщить.

Через несколько минут он уже передавал сообщение о нас по радиостанции и, махнув прощально рукой, они укатили в сторону Торгау.

— Ну что, Лаптев, давай «загорать», хоть полицейские и пообещали сообщить о нас в полк, что-то не верю в них. А наши пока раскачаются… В 18:00 заканчивается наша путёвка: это они только зафиксируют сам факт неприбытия машины из рейса. Час подождут и только в 19:00 при смене дежурных по парку доложат начальнику автомобильной службы майору Сушинскому, пока примут решение, пока раскачаются, так что выедут в часов девять вечера. Ну, и в часов десять их надо ждать. Так что, сидим и ждём…

Я сначала побродил минут десять вокруг машины, всё дальше и дальше отдаляясь от неё, потом вернулся и добросовестно попытался заснуть в кабине, но у меня ничего не получилось. Плюнув с досады, вылез из кабины и присел на большой валун в пяти метрах от автомобиля, размышляя — Что мне будет за эту аварию?

Усугубляло моё положение то что это был уже второй автомобиль с моего взвода, разбитый в течении двух месяцев. Водитель четвёртого орудия ефрейтор Цюпа по праву считался лучшим водителем полка. Он не только хорошо знал устройства и правила эксплуатации машины, но он её чувствовал, как своё тело. Был у него и свой «коронный номер»: на спор садился за руль автомобиля, разгонялся и резко тормозил, останавливаясь в пяти сантиметрах, хоть линейкой замеряй, от любого препятствия. Я как принял полгода назад взвод, сразу же начал бороться с этим «коронным номером» и теперь если он его выполнял, то я этого не знал. Два месяца назад, в очередной раз поспорив, Цюпа вскочил в кабину, завёл мотор и, не проверив какое давление воздуха в тормозной системе, помчался к стене бокса. Как потом оказалось, в тормозной системе давления, да и вообще воздуха не было, и когда Цюпа нажал на тормоза, то педаль тормоза «провалилась» до пола и грузовой автомобиль, с сорока восемью снарядами в кузове, на большой скорости с грохотом врезался в каменную стену. Автомобиль в дребезги, хорошо хоть не взорвался, Цюпа весь побит, слава богу, ничего себе не поломал — так побился немного, но что самое интересное стена даже трещинки не дала — умеют немцы строить.

Ох и драли потом меня, особенно майор Сушинский. Чтобы восстановить автомобиль он выгреб всё своё НЗ запчастей. Я его и так боялся, а тут вообще стал его стороной обходить. Да теперь мне припомнят всё: и Цюпу, и как я гнался за американцами и чуть не угробил БТР. Теперь ещё вот эта авария…

Лаптев первое время пытался, что-то там крутить ключами на двигателе, но потом прекратил и тоже пригорюнился рядом со мной на валуне. Мимо нас пролетали немецкие автомобили, откуда все с любопытством разглядывали нас и грузовик. Что-то нам кричали и ехали дальше в свою безоблачную гражданскую жизнь.

…На удивление, наша техническая помощь прибыла к нам уже через полтора часа и из кабины, громко пыхтя, вылез сам майор Сушинский, увидев которого я испугался.