Кто стрелял в президента

— Мама, ну зачем вы такую тяжесть тащили? — возмущалась Люба. — Как будто в Москве картошки нет. Дай, пожалуйста, клюквы горсточку. Вкуснотища.

Забрасывая в рот по ягоде, она объехала оба этажа и с восторгом обнаружила, что на лестницах проложены металлические уголки для колясок, дверные проемы — широкие, порогов нет вообще. В правом крыле Люба нашла выложенную свежим кирпичом шахту для подъемника.

— Откроем музыкальную школу по обучению рок-музыке для инвалидов и всех желающих, — за неимением более серьезного слушателя, рассказывала Люба подбежавшему Васе, — студию звукозаписи для людей с ограниченными возможностями или театральную студию для даунов вроде Кристины.

Сразу после обеда оказалось, что дышать свежим воздухом и гулять около водоемов, как советовал доктор, Любе совершенно некогда. Сотовый телефон выводил рулады, не переставая. Звонил Юрий Готовченко — требовал явиться для работы над альбомом, пугая, что все время работы студии звукозаписи расписано даже ночью. Звонила Сталина Ильясовна — ждала на урок вокала. Трезвонил Вампир, просил сообщить, когда Люба вновь сможет выступить в ночном клубе, и настаивал, чтобы срок был ближайшим, желательно, послезавтра. Неожиданно вышел на связь дизайнер продюсерского центра и потребовал срочно явиться и согласовать макет обложки альбома.

— Согласовать? — удивилась Люба. — Он разве готов?

— За основу взята ваша фотография с выставки «Их разыскивает милиция». Черно-серая — это сейчас стильно.

— Я хотела совсем другую обложку, — горячо доказывала Люба, явившись к дизайнеру. — Я уже все придумала. Знаете картину Пикассо «Девочка на шаре»? Так вот, все точно так же, только вместо шара коляска, и эта девочка балансирует на ее колесе. Ведь название альбома будет — «Колеса фортуны».

«Меня будут фотографировать? — засмущалась коляска. — Эту, как ее… фотосессию делать?»

— Подождите, почему — «Их разыскивает милиция»? — спорила Люба.

— Потому что альбом так называется! — с пеной у рта вопил дизайнер.

— Кто такое название дал? — шумела Люба.

— Слушай, ты тогда с Готовченко сперва разберись, но переделывать я не буду, — перейдя на ты, яростно спорил дизайнер, обожавший рабочие моменты творческих столкновений.

В конце концов, Люба согласилась — раз плакат с ее фотографией на фоне ростомера уже давно висит в городе, понадобится меньше сил и средств на продвижение альбома. К тому же, рассудила она, если еще и концерт будет, то «Их разыскивает милиция» подойдет как нельзя лучше — ведь вместе с ней на сцене будут ее друзья-инвалиды.

— А «Девочку на шаре» в следующем альбоме используешь, — посоветовал Готовченко.

— В следующем? — испугалась Люба. — У меня для него еще песен толком нет.

— Так пиши! Чего по ночам-то делаешь? — подмигнул Готовченко. — Спишь что ли?

Люба порозовела и обхватила рукой живот.

«Откуда Готовченко знает про ребенка? Или он просто так сказал? Надо решать, как поговорить с Колей?»

Потом она ехала к Сталине Ильясовне и вдохновенно работала над голосом и репертуаром.

Затем — вновь студия и ночной клуб.

Лишь через несколько дней, когда до визита в Кремль оставалось всего ничего, Люба урвала минуточку и тайком проехала в дальнюю комнату, заставленную пластиковыми ведрами с краской и затирками. Достала мобильник и, слегка робея, набрала номер телефона, по которому в приглашении просили подтвердить прибытие в Кремль.

— Это Любовь Геннадьевна Зефирова беспокоит, — понизив голос, сказала Люба. — Насчет встречи с президентом 24 июня.

— Добрый день, Любовь Геннадьевна, слушаем вас.

— Я хотела предупредить, чтоб вы шампанское, вино, и аперитив этот не покупали, Мне спиртное нельзя, потому что я, оказывается, ребенка жду. Звоню, чтоб вы зря не тратились.

— Спасибо за звонок, Любовь Геннадьевна. Вы насчет трат не беспокойтесь.

— Ну как же, цены на все такие дорогие.

— У нас по старым ценам все закуплено, давнишние запасы, — серьезно ответили Любе. — Так что ждем вас, ни о чем не беспокойтесь. И поздравляем с материнством!

— До свидания, — прошептала Люба и оглянулась на дверь, за которой весело пробежал Вася.

Вася! Вот еще с кем предстоит поработать!

— Вася-я! — заорала Люба и ринулась в коридор.

— Денег не просить, рахмат не говорить, — весь вечер звонко отзывался Вася, на крик Любы: «Повтори, чего нельзя делать в Кремле?», и вырывался из ее рук.

Укладываясь накануне знаменательного дня, Вася спросил:

— Любка, а там опять стрелять будут?

— Конечно — нет, — испугалась Люба и снова положила руку себе на живот. — Ерунду какую-то говоришь. Кому там стрелять?

— Психам.

— Нет в Кремле психов!

— А ты откуда знаешь?

Вопрос поставил Любу впросак. Она выехала на кухню, где шло полуночное чаепитие и, поразмышляв, набрала номер Каллипигова.

— Извините, что так поздно.

— Землячка дорогая, звони хоть в ночь, хоть в полночь!

— Вопрос, конечно, глупый. Но я очень волнуюсь. А вдруг опять в Кремль какой-нибудь псих проберется? Такого не может быть?