Кто свергал Николая II и рушил империю?

Путиловские заводы в Петрограде совсем не случайно превратились в революционное гнездо. Здесь в подрывной работе было замешано само руководство. Например, один из директоров Путилова Карл Шпан входил также в правление ряда других крупных предприятий — Русско-Балтийского завода, заводов Барановского, «Сименс Шуккерт», «Международного банка». Связи Карла Шпана и его брата Бориса с Германией были выявлены контразведкой. В 1915 г. их арестовали и сослали в Сибирь (кстати, юрисконсультом братьев Шпан был Керенский).

Но убрали одного члена правления, оставались другие, как братья Животовские, Абрам и Давид. В 1909 г. они открывали список из 385 масонов, проходивших по делу учредителя лож в Петербурге князя Бебутова. В 1915 г. контрразведка тоже арестовывала их по обвинению в шпионаже, но не хватило доказательств, пришлось отпустить. А сам владелец заводов А.И. Путилов наряду с банкиром Д.Л. Рубинштейном, по данным агентуры Петроградского контразведыватального отделения, числился «неуловимым шпионом, работавшим в пользу Германии» — но уличить его никак не получалось.

У этих солидных промышленников, как и у Гучкова, провокации очень хорошо сочетались с баснословной наживой. Допустим, «Русско-Азиатский банк» Путилова вдруг «закрывал кредит» его же собственным заводам. Задерживалась зарплата, рабочие бастовали. А хозяин заводов и банка выставлял счет правительству — выделить ему субсидии в 36 млн рублей, иначе остановится производство [85].

Но наряду с забастовками обозначились другие опасные явления. Если германское правительство отвергло проект Парвуса печатать фальшивые деньги и подорвать позиции рубля, то министерство финансов Барка продолжало усиленную эмиссию бумажных денег, и результат был таким же. Реальный курс рубля упал вдвое, росли цены. А продовольствия и других товаров первой необходимости вроде бы имелось в избытке — но в разных городах стали отмечаться «недохваты». На прилавках вдруг исчезало то одно, то другое. Возникали очереди. В России их отродясь не бывало, у народа они вызывали чрезвычайное возмущение. Депутаты Думы и газетчики использовали дефициты и очереди для обвинений правительства. А подорожанием были недовольны рабочие, и агитаторы подталкивали их бастовать, требовать повышения зарплаты.

Российские власти прекрасно знали, что это преднамеренные диверсии. Секретный циркуляр министерства внутренних дел № 100186 от 9 января 1916 г. доводил до сведения губернаторов и градоначальников: «Исходя из тех соображений, что ни военные неудачи, ни революционная агитация не оказывают серьезного влияния на широкие народные массы, революционеры и их вдохновители евреи, а также тайные сторонники Германии намереваются вызвать общее недовольство и протест против войны путем голода и чрезмерного вздорожания жизненных продуктов. В этих видах злонамеренные коммерсанты скрывают товары, замедляют их доставку на места и, насколько возможно, задерживают разгрузку товаров на железнодорожных станциях» [26].

Но в рамках российских законов правоохранительные органы не могли предпринять эффективных мер! За те же самые акции с организацией «недохватов» предписывалось всего лишь привлекать виновных к административной ответственности, налагать штрафы. Контрразведывательное отделение Генштаба располагало списком 58 фирм, чьи связи с немцами были установлены достоверно, и 439 фирм, подозревавшихся в таких связях. Но тоже ничего не могло сделать, существующие законы связывали по рукам и ногам. Знали, что член правления «Международного банка» Шайкевич ездил в Стокгольм, встречался с Максом Варбургом, а председатель Внешторгбанка Давыдов ездил на встречу с директором германского «Юнкер-банка», и оба после этого развернули спекуляции с продовольствием и товарами первой необходимости [56].

Финляндия закупила вдруг хлеба на 36 млн рублей, огромное количество другого продовольствия — якобы для перепродажи в Швецию. Дания взялась скупать большие партии русского масла, хотя в Швеции хватало своего хлеба, а в Дании — масла. Производство сахара значительно превышало потребление, а на него пришлось вводить карточки! Потому что потоки сахара потекли в Персию. Куда потом шло продовольствие из этих стран, догадаться было не трудно. Продавалось в неизвестных направлениях стратегическое сырье и даже военное имущество.

Расшатыванием страны озаботилось не только правительство, но и военные. В июне генерал Алексеев подал царю проект ввести диктатуру тыла — так же, как во Франции. Подчинить персональному диктатору все министерства, промышленность, транспорт. Милитаризовать оборонные заводы, запретить забастовки. А рабочих обеспечить пайками, защитить от подорожаний и дефицитов. Но непонятным образом копия секретного документа попала в Думу, и либералы запаниковали. К царю мгновенно примчался Родзянко, доказывал, что учреждение диктатуры «бесполезно и опасно», может вызвать крупные беспорядки.