Кто такая Айн Рэнд?

Натан и Барбара были озадачены ее отношением к Мизесу. Они видели критические комментарии, оставленные ею на полях его книг «Человеческие действия» и «Бюрократия». «О Боже! – писала она сердито. – Почему, чертов дурак?!». И почему после этого она продолжала обхаживать Мизеса и рекомендовать его книги? Такое отношение действительно было для нее большой редкостью. Ее готовность сделать исключение для Мизеса демонстрирует нам то глубокое влияние, которое он оказал на ее образ мыслей. Одному из его студентов она сказала следующее: «Я могу быть не согласна с ним в плане эпистемологии – но когда речь заходит о моих взглядах на экономику и политэкономию, то Людвиг фон Мизес – самая главная вещь, которая приключилась со мной в этом смысле». Для Рэнд было легко принять его интеллектуальную ориентацию. Он определял разум как «особенное и характерное свойство человека» и основывал свою работу на методологическом индивидуализме – идее о том, что основными объектами для анализа должны служить отдельные личности. Именно такие предпосылки лежали в основе его подхода к экономике – предмета, который Рэнд знала не очень хорошо, но считала невероятно важным.

Мизес сперва сделал себе имя, благодаря своей критике социализма. В его книге «Социализм» (впервые опубликованной на английском языке в 1935 году) он утверждал, что цены, которые должны задаваться свободным потоком рыночной информации, никогда не смогут быть точно вычислены в обществе, находящемся под властью социализма – поэтому фатальные искажения являются заложенными в саму основу управляемой экономики, и коллапс ее неизбежен. Такой анализ полностью совпадал с имеющимся у Рэнд опытом жизни при Советах. В своих личных заметках она развивала мысль Мизеса, отмечая: «При альтруизме невозможны расчеты, которые были бы приемлемы с точки зрения морали». Мизесовское видение экономики, зиждившееся, скорее, на предпринимателях, а не на простых рабочих, сделало более четким ее индивидуалистское понимание созидательного и творческого процессов.

У Мизеса Рэнд также нашла экономическое обоснование своего утверждения о том, что истинный капитализм никогда не существовал – такую идею она впервые высказала в «Манифесте индивидуализма» несколькими годами ранее. Наряду с его представлением о проблемах расчета цен при социализме, Мизес был известен своими выступлениями против монопольных цен. Согласно его утверждениям, на по-настоящему свободном рынке конкуренты всегда сумеют предотвратить чью-либо попытку установить искусственно завышенные цены. Настоящие монопольные цены могут возникнуть только в том случае, если другая группировка – например, правительство – будет устанавливать барьеры для доступа на рынок, предотвращая таким образом возможность свободной конкуренции. Соответственно, антимонопольные законы были неэффективной и опасной мерой, направленной на решение проблемы, которую создало, в первую очередь, само государство. Рэнд теперь имела в распоряжении два аргумента, которые можно было использовать против антимонопольного законодательства. Первым был ее моралистский тезис о том, что это законодательство несправедливо ущемляет тех, кто более успешен. Вторым – утверждение Мизеса о том, что монополии возникают не по вине бизнеса, а из-за правительственной регулировки рыночных процессов. Таким образом, Рэнд могла теперь указывать на монополии как на доказательство того, что в Соединенных Штатах на самом деле никогда не было истинной капиталистической системы с по-настоящему свободным рынком. Как ранее Изабель Патерсон, Людвиг фон Мизес помог Айн Рэнд расширить, четче сформулировать и отстаивать свои идеи.

Существовала между ними и культурная связь. Мизес был практически на четверть века старше Рэнд, но они оба происходили из одной и той же космополитичной еврейской общности. Его венская семья по многим параметрам была похожа на семью Розенбаумов: это были люди светские, но консервативные, культурные, но коммерчески ориентированные. Мизес покинул Австрию из-за угрозы со стороны нацистов, и этот опыт оказал глубокое влияние на формирование его взглядов относительно государства. Его стиль также послужил моделью для Рэнд. Мизес был широко известен, благодаря своим вечерним семинарам по четвергам, где собирались любопытные студенты вперемешку с либертарианцами всех возрастов. Австриец был официален и сдержан в общении со своими слушателями, которые, в свою очередь, относились к нему с большим почтением. Дискуссии там были столь интенсивными, что обычно по окончании лекции часть слушателей перебиралась в ближайший ресторанчик, где группа студентов уже без профессора продолжала обсуждение до поздней ночи. Пренебрежительно игнорируемый американским интеллектуальным истеблишментом, Мизес, тем не менее, сумел стать лидером собственного небольшого движения.