Кто такая Айн Рэнд?

Сидней Хук обрушился на книгу с резкой критикой со страниц New York Times Book Review. Он насмешливо подмечал: «Несмотря на прекрасную игру со словом “разум”, в этой уникальной комбинации тавтологии и экстравагантной абсурдности не содержится какого бы то ни было серьезного заявления». Как и авторы рецензий на «Атлант расправил плечи», Хук обратил больше внимания на манеру подачи Рэнд, а не на ее идеи. Он допускал, что непрофессионалы могут писать интересные работы по философии, но это не должно заключаться в подмене анализа обвинениями, а серьезного взгляда на проблемы – выкрикиванием лозунгов. Хук не видел ни одной убедительной причины, по которой Рэнд нужно было воспринимать всерьез в качестве мыслителя. Впрочем, это никак сказалось на популярности ее книги среди покупателей.

Прочие рецензенты также не проявили особого желания заглянуть вглубь философии объективизма. Гор Видал вторил мнению Хука в Esquire, называя Рэнд нечитабельной романисткой, которую очень любят простые люди, не понимающие, как устроено организованное общество. Newsweek, The New Republic, America и Christian Century – все, будто бы сговорившись, опубликовали негативные рецензии на книгу «Для нового интеллектуала».

К этому времени у Рэнд уже выработался иммунитет на отрицательные отзывы критиков, так что в 1962-м году она, ничуть не умерив пыла, принялась за два новых проекта: газету «Новости объективизма» (которая тремя годами позже была преобразована в журнал «Объективист») и собственную колонку в Los Angeles Times. Колонкой она занималась около года, после чего прекратила делать это, находя крайне сложным всякий раз успевать к еженедельному дедлайну. Однако частота выхода рубрики привлекла ее интерес к темам, которые в противном случае могли ускользнуть от ее внимания. Так, Рэнд вспомнила о своем давнем увлечении американской популярной культурой и написала трогательный некролог на Мэрилин Монро. По мнению Рэнд, самоубийство Монро знаменовало собой ненависть к ценностям, которые доминировали в стиле эпохи. Тема духовного банкротства американской культуры проскальзывала в ее работах все чаще и чаще, подстегнутая ее новым интересом к современной философии, а также застарелой травмой, вызванной крахом «Атланта».

В отличие от ИНБ, которым полностью распоряжался Натан, газетой они управляли вместе. Два предприятия глубоко переплетались друг с другом, имея один и тот же офис и персонал. Барбара была выпускающим редактором, а сестра Натана, Элейн Кальберман, стала начальником отдела распространения. Газета открыла путь наверх наиболее честолюбивым студентам ИНБ, которые теперь хотели быть опубликованными в качестве объективистских авторов. Большую часть материалов писали сами Айн и Натан, но и многие другие вносили свой вклад в виде литературных рецензий, эссе и очерков о культурной жизни. Создание этой газеты исполнило мечту, которую Рэнд лелеяла со времен президентской кампании Уилки. Тогда она представляла себе печатное издание, которое объединяло бы противников Нового курса и вдохновяло их сражаться за идеалы капитализма. Двадцать лет спустя ей удалось достичь этой цели.

Глава 32 Пик популярности

Вновь начавшая позиционировать себя в качестве публичного интеллектуала, непримиримая и беспощадная к авторитетам, Рэнд скоро стала объектом пристального внимания масс-медиа. Марк Уоллас был одним из первых, кто понял, что Айн Рэнд относится к той категории людей, которые представляют интерес для других людей. После ее появления на его телешоу несколько сотрудников Уолласа стали объективистами. Вскоре харизма Рэнд нашла и другие дороги к публике. Она начала вести программу «Айн Рэнд в кампусе», выходившую на радиостанции Колумбийского университета, и стала одной из героинь цикла телепередач CBS «Большой вызов». В 1964 Рэнд дала интервью журналу Playboy, что тогда считалось одним из высочайших достижений для публичных персон, поскольку в те годы это издание находилось на пике своего культурного влиянии, публикуя, наряду с фотографиями обнаженных моделей, серьезные эссе и комментарии. Как оказалось, владелец «Плэйбоя», Хью Хефнер, был давним поклонником творчества Рэнд.

Нигде Рэнд не была столь популярна, как в университетских кампусах. Ее первое появление перед студенческой аудиторией, состоявшееся в Йельском университете, было настоящей демонстрацией силы. Рэнд говорила со своими слушателями напористо и уверенно. После выступления она отвечала на вопросы из зала, и никому не удалось поставить ее в затруднительное положение. Под конец публика аплодировала ей стоя. Рэнд вновь оказалась в роли, которая так полюбилась ей во время кампании Уэнделла Уилки: она стала публичным оратором, находящимся в центре внимания огромной аудитории.