Кто такая Айн Рэнд?

«Дорога к рабству» позволила Хайеку построить выдающуюся карьеру интеллектуала и организатора, кульминацией которой стало присуждение ему в 1974 году Нобелевской премии в области экономики. Популярность книги привлекла внимание базировавшегося в Канзас-сити Фонда Уильяма Волкера, новой либертарианской организации, которая помогла Хайеку получить должность в Чикагском университете. За время войны в этом учебном заведении собрались сливки мира мыслителей свободного рынка, включая таких экономистов, как Фрэнк Найт, Генри Симмонс и Алан Директор. Прибытие Хайека стало высшей точкой этого процесса, хотя ему и не удалось попасть непосредственно на экономический факультет, и он стал сотрудником Комитета по общественному мнению, с зарплатой, выплачиваемой из средств Фонда Волкера. Но – безотносительно к тому, как он туда попал, оказавшись в Чикаго, Хайек быстро расширил рамки той деятельности, которой ранее занимались там Найт и Директор, и помог превратить университет в мощный центр рыночной экономики. Его наиболее успешной затеей было создание в 1947 году международного общества экономистов «Мон Пелерин». Хайек привлек внимание того же самого пула консервативных бизнесменов, на который изначально нацеливались Рид и Маллендор, когда создавали Pamphleteers, и он сумел создать организацию, которая навела мосты между миром бизнеса и миром науки.

Айн Рэнд поглядывала на Хайека косо. В письме к исповедовавшей либертарианские взгляды литературной обозревательнице Роуз Уайлдер Лейн, она назвала его «истинным ядом» и «примером нашего самого губительного врага». Проблему она видела в том, что считаясь консерватором, Хайек был готов, тем не менее, сыграть важную роль в спонсируемых правительством программах бесплатного здравоохранения, пособий по безработице и минимальной заработной платы. «Вот, где собака зарыта», – написала Рэнд на полях своего экземпляра «Дороги к рабству». Обращаясь к Лейн, она сравнивала его с прокоммунистически настроенным центристом, которые были наиболее эффективны в качестве пропагандистов, поскольку их никто не воспринимал как коммунистов.

Реакция Рэнд на Хайека проливает свет на важную разницу между ее либертарианством и классической либеральной традицией, которую представлял австриец. Несмотря на то, что два этих термина зачастую используются как синонимы, классические либералы обычно имеют более широкое понимание государственного невмешательства, нежели либертарианцы. Они считают недопустимыми социалистическое планирование и находящиеся в государственной собственности экономические предприятия – но до этого момента классические либералы могут соглашаться с весьма широким диапазоном действий государства. Хайек являлся спорной фигурой среди правых именно потому, что даже его поклонники полагали, что он зашел слишком далеко в поддержке действий правительства. В этом отношении критика Рэнд в адрес Хайека не являлась чем-то уникальным – но такая критика ставила ее очень далеко на правый край либертарианского спектра.

Но прочие ее нападки на австрийского экономиста выбивались из общего ряда. «Этот человек – дурак, не имеющий вовсе никакого представления о свободном обществе», – написала Рэнд на полях его бестселлера. Она атаковала Хайека по многим направлениям. Гневно реагировала, когда он обсуждал возможность того, что конкуренция или общество могут направляться или планироваться, а также в те моменты, когда он положительно отзывался о каких бы то ни было действиях правительства. Она не желала признать, что он мог быть прав: «Когда и где правительства получали свои полномочия навсегда?». Некоторые ее комментарии к труду Хайека были проникнуты отголосками того же разочарования, которое она испытала в либертарианцах, поддерживавших Уэнделла Уилки, которые недооценивали способность человека к творчеству и росту. Когда Хайек говорил о нуждах различных людей, конкурирующих в борьбе за имеющиеся ресурсы, Рэнд возражала: «Они не соревнуются за существующие ресурсы – они создают ресурсы. Здесь мы снова видим у него социалистский образ мыслей». Хайек на самом деле не понимал сути свободной конкуренции или капитализма, полагала Рэнд.