Кто такая Даша?

– Это рассказал мне Аксенов. Те фотографии, на которых она с другими мужчинами, прислал он.

Он нахмурился, но не выразил удивления на лице.

– У меня возникали такие мысли, – сказал он. – Но я упорно их от себя гнал. Как и все, что с ним связано. И едва не поплатился самым дорогим, что у меня есть.

И он поцеловал мою тыльную сторону ладони, а потом перевернул ее и поцеловал мои раны. После чего поднял на меня глаза и спокойно спросил:

– Он спал с ней?

– Да.

Рома скривил губы.

– И это я тоже подозревал. Уже когда она умерла, – он глубоко вздохнул: – Он говорил что-то еще?

Я набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула:

– Он обрезал провода в ее машине. Он думал, она будет одна.

А это известие стало для него неожиданным. На его лице появилась немая маска, словно он вернулся на пятнадцать лет назад, и прокрутил всю картинку произошедшего перед глазами.

– Значит, Маша пострадала из-за него… – сказал он после затяжной паузы. – И это не был несчастный случай… А я так себя винил. Места себе не находил. Я еще потому согласился на ней жениться, когда она заговорила о браке, что чувствовал свою вину. Думал, если я откажусь, как же она останется одна? Будет ощущать себя одинокой, ущербной и никому не нужной. А это он все подстроил. Вот урод.

Он сказал это спокойно, безэмоционально, как человек, который морально истощен и подавлен. Но что на самом деле скрывалось за видимым спокойствием?

– Тебе надо сказать об этом Марии Павловне, – предложила я.

– Зачем?

– Чтобы она знала, что ты не виноват.

– Она никогда не держала за ту аварию на меня зла.

Это был удобный случай, чтобы спросить его об их разговоре, и чем он закончился, но я не хотела услышать ответ, который бы развел нас, из-за которого ему пришлось бы уйти, и я промолчала. Сегодня он был мне нужен, и я не хотела, чтобы он уходил.

– Но, наверное, ты права, она должна знать.

Я испугалась, что он все-таки заговорит о том, как съездил к жене, и я узнаю об одном из тех условий, которые она выдвинула ему в моем воображении, и чтобы этого не случилось, опередила его своим вопросом:

– Ты останешься сегодня со мной?

– Конечно. И завтра тоже буду рядом. Прослежу за тем, как ты выполняешь поручения врачей.

– Разве у тебя эту миссию выполняет не Артем? – усмехнулась я, но смеяться было больно, и я поспешила принять серьезное выражение лица.

– О нет, я помню, чем это закончилось в последний раз.

– Хм, а мне кажется тогда все закончилось чудесно. Ты меня впервые поцеловал.

– Это да, но до меня тебя целовал мой брат, и это не самое приятное зрелище для такого ревнивца как я.

– Когда ты ему скажешь, что он твой брат?

– А надо?

– Конечно. Он любит тебя. И я точно знаю, что эта новость его обрадует.

– Я подумаю над этим, – сказал Рома. – Не торопи меня.

– Хорошо. Только я хочу это видеть.

– Обещаю, мы скажем ему об этом вместе.

Следующую неделю Храмцов провел со мной и не отходил от меня ни на шаг. Он не сообщал о результатах своей встречи с женой, и в свете этих событий я все чаще спрашивала себя, а был ли разговор с Марией Павловной о разводе вообще? Может он не смог заговорить с ней об этом? Или передумал? Но тогда как он объяснял ей свое отсутствие дома? Что он в командировке?

Но я не спрашивала. Я боялась услышать ответ.

Он ночевал у меня, но первые два дня между нами ничего не было. Он просто лежал рядом всю ночь и в этом было столько любви, понимания и заботы, что мне ничего другого и не надо было.

А на третью ночь Рома разбудил меня, когда я металась в страшном сне, где снова была пленницей Аксенова, и, боясь уснуть и вновь оказаться в заброшенной здании, я прильнула к нему и попросила себя поцеловать. Он откликнулся, и магическое касание его губ разожгло огонь желания в наших телах, и мы занялись любовью. Все страхи отступили, и, когда все закончилось, я уснула сладким сном.

В понедельник я, оставаясь дома, созвала всех своих девочек на видеоконференцию, и прежде чем включить камеру, предупредила, что вид у меня не самый представительный и просила их не пугаться.

Но, конечно, они напугались. Мне пришлось рассказать им, что я нарвалась на какого-то психа, который избил меня, но он уже наказан, и мне больше ничто не угрожает. После этого я провела планерку, распределила между девочками свои объекты, на которых нужно было осуществлять авторский надзор, отменила все новые встречи и назначила Эльвиру за главную.

Девочки порывались приехать и что-нибудь мне привезти: фрукты, лекарства, биту, чтобы отбиваться от всяких психов, но я угомонила их, известив о том, что за мной есть кому ухаживать, и я нахожусь под круглосуточным контролем. Это вызвало очередной переполох в женских рядах, и Храмцов, сидевший по другую сторону от ноутбука, не выдержал и показался на экране. Он подтвердил, что я в надежных руках и за меня беспокоиться не нужно.

– О, Роман Викторович, – протянула Кира, недвусмысленно улыбаясь, – вы тоже нарвались на того же психа, что и Лера? Что с вашим лицом?

– Да, – подтвердил Храмцов, – псих был тот же.

– Вы его победили?

– Да, иначе был бы я здесь?