Кто такая Мод Диксон?

Они стояли рядом на кухне, сквозь окно едва просачивалось бледное мартовское солнце. Хелен налила им по бокалу красного вина, хотя было всего четыре часа.

– Итак, где же наша прекрасная птичка? – спросила она. – Давай его немного ополоснем.

Флоренс достала тушку из холодильника и сунула в раковину. Вздрогнула, почувствовав, как под тонкой кожей сместились кости.

– Он как живой, – воскликнула она, поймав себя на мысли, что теперь тоже говорит «он».

– Тебе повезло, что нет. Меня уже в восемь лет бабушка заставляла рубить курам головы.

Флоренс взглянула на Хелен недоверчиво: такое вполне могло произойти на миссисипской ферме году примерно в сорок пятом, но уж точно не в девяносто пятом. Хотя Хелен, похоже, и не думала шутить.

Флоренс положила скользкую тушку на разделочную доску, и Хелен взяла в руки большой острый нож с черной рукояткой.

– Нам надо разрезать его на части, – сказала она. – Сначала ты надрезаешь кожу там, где окорочок соединяется с тушкой, а потом просто… – Хелен вывернула бедро назад с такой силой, что ножка с треском вылетела из сустава. – Теперь давай другую.

Она протянула нож. Флоренс разрезала кожу, но, когда потянула за ножку, ничего не произошло.

– Сильнее, – приказала Хелен. – Полумеры ни к чему не приведут.

– Возможно, они помогут пройти хотя бы полпути, – решила пошутить Флоренс.

– А смысл? – Хелен положила свои холодные мокрые ладони поверх рук Флоренс и помогла ей завершить начатое.

Флоренс проделала то же самое с крыльями, затем Хелен несколькими ударами ножа отделила грудку и разрезала ее пополам. Она сложила все куски в большую миску, вымыла руки и начала наливать вино из стоявшей на столе бутылки прямо на мясо.

– Сколько нужно вина? – спросила Флоренс, взяв ручку, чтобы записать.

– Понятия не имею. Сколько раз булькнуло, три?

Флорен неуверенно записала: «три булька». Ей сложно было представить, что это действительно пригодится, если она когда-нибудь попытается самостоятельно приготовить coq au vin.

Хелен достала сухую веточку тимьяна и провела двумя пальцами по стеблю, так что крошечные листочки посыпались в миску.

– Подождите, а сколько здесь было тимьяна? – уточнила Флоренс.

Хелен посмотрела в потолок. – Один и три десятых грамма.

Флоренс начала записывать.

– Я вообще-то шучу. Приправы я не взвешиваю.

Флоренс положила ручку на стол и закрыла блокнот, чувствуя себя глупо. Как она сможет чему-то научиться, если Хелен во всем импровизирует? Ей нужны были хоть какие-то четкие правила.

– Вы вообще не пользуетесь рецептами?

– Я с трудом могу их читать. «Обжарьте лук до карамелизации», «взбейте пюре до шелковистой текстуры». И такая претенциозность даже в самых простых рецептах. Вот к чему каждый раз говорить, что блюдо стоит подавать с хрустящим хлебом и кусочком масла?! Нет, обычно я просто смотрю на ингредиенты и последовательность действий, а остальное выясняю опытным путем. Ну, не получится, так не получится. Я считаю, люди вообще слишком боятся совершать ошибки. Ну составьте вы план, все выясните, но когда надо действовать, просто действуйте!

В этот момент Флоренс, желая показать себя, схватила нож и решительно рассекла пополам шампиньон. Тут же, не останавливаясь, она взялась за оставшуюся кучу, как вдруг повсюду появились капли крови. Она удивленно подняла палец и увидела глубокий порез прямо над костяшкой.

Хелен расхохоталась:

– Господи, я не знала, что ты воспримешь мой совет так буквально.

Она бросила Флоренс рулон бумажных полотенец.

– Пластырь нужен?

Флоренс посмотрела на палец. Кровь уже проступала сквозь толстый слой бумаги, которую она прижала к ранке. Было совершенно очевидно, что пластырь ей нужен, если не накладывание швов.

– Пожалуй, – сказала она.

– По-моему, он лежит в шкафчике в ванной наверху. Крикни, если не найдешь.

– В ванной в вашей комнате? – До сих пор ее на второй этаж не приглашали.

– Там других нет.

Наверху Флоренс осторожно толкнула дверь спальни Хелен, все еще переживая, что неверно ее поняла. Стены были выкрашены в темно-синий, почти черный цвет. На полу перед камином лежал еще один потертый турецкий ковер в оранжевых тонах. Большая двуспальная кровать была довольно аккуратно, хотя и не идеально застлана белым стеганым покрывалом. Флоренс на цыпочках подошла к тумбочке. На ней лежал большой желтый блокнот, стопка книг и очки для чтения. Блокнот был пуст, но Флоренс смогла разглядеть призрачные отпечатки слов, написанных на вырванной странице. Верхней книгой в стопке был перевод «Одиссеи» Эмили Уилсон.

Флоренс зашла в ванную и открыла шкафчик. Она увидела упаковку пластырей, но рука потянулась к стоящему рядом пузырьку с лекарством. Судя по этикетке, это были таблетки клоназепама. Флоренс узнала название: страдающая паническими атаками Люси когда-то их принимала. Она удивилась, ведь Хелен совсем не была похожа на человека, нуждающегося в транквилизаторах. Флоренс поспешно поставила пузырек на место и принялась наклеивать пластырь на окровавленный палец.