Кто такие русские

А те, кто пошел по дороге социального расизма, в виду этого бедствия стали звереть и в поисках оправдания еще сильнее раскручивать свою ненависть к «лузерам». На множестве сайтов и в «живых журналах» о бедной половине русских говорят уже как о недочеловеках. Обращаться к логике и совести «новых» бесполезно. Мы с ними — уже не один народ, изжито то «горизонтальное товарищество», что соединяет людей в нацию, делает их «своими». И раскол этот не совпадает с социальным расслоением — среди бедных тоже немало таких «кальвинистов», просто они считают, что им лично пока что не везет. А среди богатых немало типичных «старых русских», которые, доведись до «гражданки», будут вместе с нами.

Самое сложное — с той третью русских, у которых закружилась голова. В душе, как и раньше, они «с обществом», но под давлением идеологии начали говорить на языке индивидуализма и завидовать успеху «предпринимателей». Вот с кем надо разговаривать и не доводить расхождения по частным вопросам до раскола. Глупо русскому человеку напяливать на себя маску крутого индивидуалиста. Это проигрышный выбор.

Сейчас поддерживается неустойчивое равновесие. Если на него не воздействовать, сдвиг продолжится в сторону распада русского народа и государства. Вопрос в том, есть ли силы, способные остановить его, пока дрейф не станет лавинообразным. В целом прогноз тревожен. Массовое сознание в России движется в тупик. Главное, что угроза вырождения России воспринимается большой частью русских как вполне реальная и приемлемая. Никаких попыток сплотиться для ее предотвращения не наблюдается. Скорее, люди думают о способах личного спасения и выживания небольших общностей (семейств, родов, кланов).

Обрезав советские корни, русские не обрели других и становятся людьми ниоткуда, идущими в никуда. Когда они дойдут до нужной кондиции, их богатства и человеческий материал будут потреблены более жизнеспособными цивилизациями. Многих в нынешней России такой вариант устраивает, поскольку они питают иллюзию, что они лично (их дети) попадут в число избранных.

Но исход вовсе не предопределен. Если русская молодежь хочет выжить как этническая общность, она должна хладнокровно рассмотреть все варианты будущего и определиться. Уйти от ответственности не выйдет.

«И, пьяные, с улицы смотрим,

как рушатся наши дома»

Эти грустные строки написал Александр Блок в 1908 году, размышляя о кризисе, который привел к революции. Они перекликаются с тем, что происходит с нами сегодня — в буквальном смысле.

Мы не раз подходили к вопросу о том, какие связи соединяют людей в народ. К ним относятся и общее мировоззренческое ядро, и общий язык понятий и смыслов, и наличие непрерывного низового обмена мнениями о важных общих делах, и способность собраться для того, чтобы отвести опасности, угрожающие общему пространству своего народа. Укреплять все эти связи — и значит объединять наш народ, который разделяет, растаскивает нынешняя реформа.

Мы видим, что деиндустриализация выталкивает русских из их цивилизационного пространства и рассыпает народ. Да, система трудовой (и прежде всего сложной производственной) деятельности — важный механизм создания и укрепления связей национальной солидарности. Но не менее важной частью русского цивилизационного пространства является и та культурная среда (техносфера), в которой протекает обыденная жизнь нашего народа вне труда — его быт.

В этой среде происходит, наверное, ³/₄ жизни человека — его детство и старость, семейная жизнь и большая часть досуга. Эта часть искусственного мира культуры развивается примерно в том же ритме, что и производство — и система связей народа развивается вместе с ними.

Устройство быта людей — один из механизмов, непрерывно плетущих этнические связи между людьми. Резкие и глубокие изменения нарушают этот механизм, а иногда могут и перепрограммировать его на разрыв связей народа — на отрыв одной части от другой, а потом и на «рассыпание» большинства.

Раньше это значение быта было вбито в коллективную память, и каждый народ охранял традиции своего быта как залог этнического существования. Эти традиции стремились сохранить даже ценой больших дополнительных затрат. Русские переселенцы XVII — начала XX веков на юге Украины строили рубленые дома из бревен, которые с чрезвычайными усилиями и затратами привозили за сотни километров. Неимущие семьи предпочитали по нескольку лет жить в землянках, копя деньги на «дом», но не строили саманные мазанки, как местное население.

Но, как мы уже говорили, народ — сложная система, он живет в развитии или угасает. Наряду с устойчивостью традиции ему необходима способность к обновлению, изменению. Главное — не нарушить баланс устойчивости и изменчивости.