Кто Там, на моем плече?

Музыку - ту, что переносила его в миры образов и ощущений, в миры, где он мог дышать и сорванная травинка оставалась в его пальцах - Костя слушал еще дважды, но в эти разы волшебство было очень коротким, и большей частью Аня играла красиво, но безжизненно. Его удивляло, что по возвращении он не испытывал тоску по возможности быть живым, и память об ощущениях стиралась так быстро. Вероятно, это и было то, что Дворник назвал отсутствием отходняка. Но музыку хотелось слушать снова и снова.

Помимо Дворника, Костя довольно быстро обнаружил еще двоих существ, которые оказались восприимчивы к музыке - хранителей из соседнего подъезда. Точнее, они обнаружились сами, после первого же "музыкального вечера", подойдя к Косте утречком и скромно поинтересовавшись, когда Аня удосужится еще что-нибудь сыграть в таком же роде, делая вид, что, в принципе, им это не особенно и надо. Раскусить соседей было несложно, и Костя, проведя короткие, но плодотворные переговоры, после второго исполнения своего флинта получил от одного соседа короткий моток толстой веревки, а от другого - почти полностью сгоревшую книгу Моэма "Театр", которую, от нечего делать, перечитывал с большим удовольствием, невзирая на недостающие страницы. Осведомился, не завалялось ли у кого второго тома "Мертвых душ"? Соседи вежливо улыбнулись - судя по всему, шутка была очень старой. Один из них, учитель истории, хранил подполковника милиции в отставке и был постоянно с ним не согласен, делая язвительные замечания по любому поводу. Другой, бывший владелец Моэма и сотрудник агентства недвижимости, хранил так называемого цветочного парикмахера - искусного садовника, чьей основной специализацией была декоративная стрижка кустов. Узнав об этом, Костя скептически приподнял брови. Он терпеть не мог кусты, перестриженные в шары, конусы и вазы и никогда не понимал, что в этом такого восхитительного.

В разговоре с соседями Костю насторожило слово, брошенное риэлтером - слово, которое, по утверждению Георгия, не имело никакого значения. Он спросил, насколько часто звучала раньше из его квартиры такая музыка, и риэлтер признался, что за время своей работы слышал ее может пару раз и даже не скажет, когда это было, но точно очень давно.

- В городе немало отличных музыкантов, и я то и дело подумывал - а не договориться ли с каким-нибудь кукловодом... - задумчиво пробормотал он, и историк тут же заявил:

- Я этого не слышал!

После чего немедленно ретировался. Риэлтер, со смущенным видом тоже откланялся, проигнорировав требование Кости сию же секунду объяснить, о чем только что шла речь. Когда же он вновь задал этот вопрос наставнику, тот внезапно разозлился и посоветовал Денисову не забивать себе голову всякой чепухой. После этого совета Косте, разумеется, стало еще интересней. Кукловоды... Что это значит? Еще какие-то службы? Или провинившиеся вроде мусорщиков?..

- Нет-нет-нет! - закричал Костя, заметив, что Аня тишком начала сворачивать к дому. - Рано! Еще кружок! Не мухлюй! Заниматься - так заниматься!

- Хотя... - удрученно пробормотал его флинт, - наверное еще чуть-чуть... если не свалюсь...

- Не свалишься! Вперед! Вперед!

Парк вновь начал подскакивать вверх-вниз, и Костя, удовлетворенно кивнув, одернул пиджак и поправил галстук, после чего недовольно пошевелил пальцами ног в черных носках. Обувь ему пока так и не удавалась, а вот и пиджак, и брюки, и рубашка, и галстук, если не брать во внимание хаотичное смешение цветов и материи, а также кривые швы, по форме получились практически такими, какими и должны быть. Еще немного - и он сможет одеваться так, как привык. Костя вспомнил свои первые кошмарные наряды и ухмыльнулся. Над ним уже не смеялись, теперь он был просто сердитым мужиком в обычном плохом костюме, а таких здесь было полным-полно. Теннисная ракетка, закрепленная веревкой, уютно похлопывала Денисова по спине - ракетка, превзошедшая все его ожидания в драках с гнусниками и мрачнягами.

- Тоже свою гоняешь? Я тебя раньше не видела.

С ним поравнялась хранительница, сидевшая на плече молодой женщины в ярко-синем спортивном костюме, за которой, толкаясь, неслись два призрачных пуделя и маленькая дворняжка. Женщина бежала медленно, смешно подпрыгивая и шумно дыша, и хранительницу подбрасывало, словно она ехала на норовистой лошади.

- Третий раз только бежим, - отозвался Костя. - С трудом уломал.

- Ну, раз уломал, то молодец! Моя вон то и дело бросает, такая соня! Доброе утро, Семен Андреич!

- Здравствуйте, Светочка, - отозвался щуплый хранитель, проезжавший мимо на бегущем бодрой трусцой пожилом мужичке. - Темень-то какая, эх! Ну сколько ж говорить, - он похлопал своего флинта по макушке, - бегать можно и попозже! Ты ж три года как на пенсии - зачем вставать в такую рань?!