Кто Там, на моем плече?

- В течении ближайших двадцати лет, - Евдоким Захарович двинулся по периметру могилы, старательно обозначая его развевающимися рукавами, - это место является для вас самым безопасным и самым губительным. Ни хранители, ни порождения, ни морты, ни даже бегуны не смогут причинить вам вред, пока вы находитесь, - он подобрал полы халата и одним прыжком оказался на гранитной плите, - здесь.

- Эй! - возмутился Костя. - А ну слезь оттуда!

- Это просто демонстрация, - примирительно отозвался синебородый, - не обижайтесь. А теперь встаньте на мое место. Не бойтесь, это же просто отпечаток!

- Я не собираюсь топтаться по своей могиле! И ты вали!

- Константин Валерьевич, прошу вас, давайте побыстрее с этим закончим, - представитель легко спрыгнул с плиты. Костя, поколебавшись, шагнул на его место, покачал головой и, опустившись на корточки, принялся разглядывать высеченную надпись.

- И что - прям вообще никто не сможет меня тронуть?

- Абсолютно никто, - закивал Евдоким Захарович.

- А почему?

- Ну, - синебородый развел руками, - некоторые вещи просто существуют безо всяких объяснений. Когда вы находитесь в центре вашей могилы, создается нечто вроде силового поля, сквозь которое никто не может проникнуть, но при условии, что вы - не малек и не призрак, - он поднял указательный палец. - Кстати, говоря "никто" я имею в виду и живых людей. Кроме вашей хранимой персоны, разумеется.

- Погоди-ка, - Костя удивленно поднял голову, - это что ж получается, если я поставлю на эту плиту своего... свою хранимую персону, ее тоже никто не сможет тронуть?

- Именно так, Константин Валерьевич, - представитель скрестил руки на груди, - но подобное знание, как правило, используют лишь Кукловоды. Вы ведь не планируете пойти по их стопам, а?

- Ты хоть раз получал честный ответ на этот вопрос?! - Георгий зло фыркнул. - К тому же если тебе удается четко донести свои слова до флинта, это кукловодством не считается! Многие прислушиваются к своему внутреннему голосу.

- Да, - Евдоким Захарович торжествующе улыбнулся, - но вовсе не к тому, который посоветует сию секунду бежать на кладбище и взгромоздиться на чью-то посмертную обитель. Услышав такое, человек побежит не на кладбище, а к психиатру.

- Но ведь случаи бывали, - Костя выпрямился, - иначе вам бы нечего было мне рассказывать!

- Да, несколько случаев было. Последний раз, по-моему, - синебородый прищурился, - в восемьдесят... нет, в семьдесят шестом... Понимаете, Константин Валерьевич, чтобы ваша персона могла в этом месте получить защиту, вы обязательно должны находиться рядом с ней, иначе ничего не получится.

- Ну, это понятно... А чтобы просто сами хранители...

- Прятались на своих могилах? Да, такое тоже бывает, но крайне редко. Это ведь страшный риск.

- Прятаться в самом безопасном месте - риск?

- Вы помните, что я вам сказал? Это место самое безопасное для вас и самое гибельное. Никто здесь не сможет вас тронуть. Но даже самый сильный хранитель со стажем не проживет на своей могиле дольше десяти минут. И даже через минуту уйти с нее будет уже очень трудно. Это место вытягивает силу, пожирает все, чем вы являетесь. Оно растворяет связь с персоной, и вы просто стремительно угаснете, Константин Валерьевич. Да, это путь к спасению, но если вы замешкаетесь, это и путь в абсолют.

Костя одним прыжком оказался в нескольких метрах от гранитной плиты, глядя на нее с искренним ужасом.

- Ничего себе безопасное место!

- Ну, - Евдоким Захарович развел рукавами, - такой вот парадокс. И мы показываем хранителям их могилы и требуем, чтобы они тщательнейшим образом запомнили это место не столько для того, чтобы они при случае бежали сюда со всех ног, сколько для того, чтобы они держались от него подальше. Ведь рано или поздно персоны приходят на кладбище кого-то проводить, и вы придете вместе с ней. Вы не способны почувствовать ваше последнее пристанище, но оно отлично способно почувствовать вас. Оно начнет тянуть вас, вытягивать вас потихоньку, если нечаянно окажетесь поблизости, иногда оно даже способно зазвать вас к себе. Это ведь место вашего упокоения, понимаете? И оно хочет, чтоб вы упокоились в нем полностью, а не разгуливали где-то там. А вот через двадцать лет это будет просто холм земли и плита. Это место успокоится без вас. И вы преспокойно сможете сидеть на этой плите и смотреть на солнышко сколько вздумается, и кто угодно может встать рядышком и дать вам по голове.

- А ты, я смотрю, все такой же весельчак, - мрачно сказал Костя.

- Просто стараюсь немного разогнать эту мрачную атмосферу, - представитель сделал ладонями расцветающий жест, - а то вы, по-моему, совсем расстроились. Или вы по-прежнему в ужасе?

- Да я сейчас...

- Поскольку ты уже сообразил, что к чему, - Георгий схватил ученика за плечи и развернул в нужном направлении, - возвращайся к воротам и найди свою могилу самостоятельно. Нас с Захарычем не высматривай, мы сейчас где-нибудь спрячемся, чтоб не облегчать тебе задачу, - Евдоким Захарович согласно закивал. - Ситуация не экстренная, так что сквозь надгробия не ходи, это неприлично.