Кто Там, на моем плече?

- Да я... - у задергавшего губами Егора внезапно кончились слова. Костя покосился на Аню - она выкурила сигарету уже на две трети. Время заканчивалось, впрочем, пойманный наблюдатель понял уже достаточно и напуган тоже был достаточно.

- Передашь, что я сказал! И то, как я с тобой обращался, тоже передашь! Чтоб никто из ваших сюда больше не таскался! Следующего прибью!

- Кто - ты?! - пискнул хранитель. - Да ты не сможешь! Ты малек! Ты ни фига не умеешь! Это тебя прибьют после такого! И тебя, и твоего флинта, понял?! Никто не станет с тобой цацкаться! Если что надо - сами заберут! И хрен ты что сделаешь!

- Да ну? - фыркнул Костя. - Любительские пытки на прекрасной блондинке? Я боли не чувствую - забыл?

- Зато твой флинт чувствует!

- И что? - Костя сузил глаза. - Меня это должно как-то тронуть?

- Но ты же хранитель! - удивился Егор.

- Вот именно. Хранитель. А не мамаша. Мне главное, чтоб флинт функционировал. А перестанет - тоже не особо огорчусь - здесь кругом либо психи, либо кретины вроде тебя, - Костя чуть отодвинул острие меча от выпученного хранительского глаза. - Ты все усек? Передай, долго ждать не буду.

- Да ты...

- Все-таки желаешь хранить своего флинта на ощупь?

- Я передам, - произнес Егор со зловещей кротостью. - Я все передам. Можешь не сомневаться.

- В таком случае, - Костя выпрямился, отпустив Егора, и отодвинулся к низкому парапету, - пошел вон!

На всякий случай он приготовился к возможной атаке, хотя был практически уверен - шакал не нападет. И не ошибся. Егор, не взглянув на Костю, поднялся, торопливо отряхивая свой костюм и приглаживая всклокоченные волосы. Сейчас, когда его глаз не было видно, он снова выглядел юнцом - жалким обиженным юнцом, растерявшим весь свой лоск и легкую аристократическую надменность, юнцом, которого необъяснимым образом избили сопливые младшеклассники. Но в следующее мгновение Егор вскинул на Денисова глаза, и иллюзия исчезла.

- Ты пожалеешь! - тявкнул он и одним прыжком перемахнул к бордюру. - Ты - покойник!

- Тоже мне новость! - фыркнул Костя. Егор, с безопасного расстояния послав ему огненный взгляд, взлетел на крышу проезжавшей машины, а оттуда, ловко прыгнув вправо и вверх, плашмя приземлился на дрожащий и переливающийся сгусток воздуха, косо промчался над ореховыми ветвями и пропал с глаз. Костя, посмотрев ему вслед не без зависти, перескочил через парапет и приобнял за плечи своего флинта, тушившего окурок о край урны.

- Ну что, детка, продолжим наш тренинг? Отлично сегодня выглядишь! Ты всего добьешься и получишь все, что пожелаешь!

- Ага, конечно, - скептически буркнул флинт и направился к крылечку. Костя, идя рядом, окидывал хранимую персону критическим взором и размышлял. С настроением пока особого прогресса нет, с решительностью и уверенностью... хм, мда. А вот с глазами получилось, да и лицо все свежеет, только тени в подглазьях портят все дело. Чертовы кошмарики и чертовы кошмары! Из-за них теперь и он спал урывками - счастье, что Гордей в этом отношении оказался хорошим помощником. Конечно теперь, как и говорил Георгий, кошмарики являлись не в таком количестве. Но они все же являлись. И брали свое.

Приотстав, Костя оглядел своего флинта с тыла и скептически покачал головой. С уходом Эдика Аня перестала облачаться в нелепые балахоны, но одежда все равно была слишком простой и больше скрывающей, чем подчеркивающей - и сплошь брюки, никаких юбок. К тому же, она тяготела к лиловому и бледно-зеленому цветам, которые совершенно не шли ей. Лиловый придавал ей какой-то взбудораженный и измотанный вид, глаза тускнели, а черты лица становились слишком резкими. Бледно-зеленый же в сочетании со слишком светлой кожей флинта наводил на мысль о заплесневелом сыре. Ничего, скоро Костя получит то, что ему надо, и запихнет своего флинта и в хороший магазин, и в хорошую парикмахерскую. И к врачу тоже - она должна играть как следует. В отрицательный результат будущих переговоров Костя не верил, как и не верил в то, что они не состоятся. Даже близко мысли такой не подпускал. Отец с детства втолковывал ему, что допустить мысль о поражении - уже наполовину проиграть. Он не проиграет.

Костя бодро кивнул самому себе, идя через магазинный зал, потом поймал себе на том, что машинально выбирает место, куда бы шагнуть, хотя со времени увольнения Тани и ее сопровождения прошел уже не один день. Он все никак не мог привыкнуть к тому, что венецианский зал больше не набит битком задумчивыми кроликами, которые в любой момент могли оказаться где угодно. Без них магазин теперь казался большим, холодильники и витрины словно разъехались во все стороны, а белые плиты пола посверкивали как-то по-больничному холодно. Кролики всегда его раздражали, но без них стало как-то нелепо, и это тоже раздражало, и Костя не раз замечал, что его коллеги, равно как и хранители постоянных клиентов, тоже до сих пор просчитывают свои передвижения по залу и недоуменно озираются.