Кто теперь ненормальный? Автобиография

Связь со скинхедами оставалась частью 'Get Down and Get With It'. Хотя мы играли совершенно иной тип музыки, им нравилась напористость и жесткость рокового исполнения. Они взяли за привычку притоптывать ногами в ритме исполнения этой песни. Они переработали такой тип танца – «притоп под луной», и это стало неотъемлемой частью исполнения. В первом куплете я просил всех прихлопнуть в ладоши, и публика откликалась, высоко вытянув руки и хлопая в нужном месте. На втором куплете возникал призыв притопнуть ногами. Особенно хорошо этот притоп получался у скинхедов, потому что они носили тяжеленные ботинки. В этот момент зал вздрагивал сейсмической волной.

Перенести дух 'Get Down and Get With It' в студию оказалось непросто. Чес посоветовал не мудрить, а исполнить песню так же, как и на сцене. «Взорвите воздух звуком и представьте, что публика рядом с вами», - сказал Чес. Мы пришли в Олимпик и сделали, как он подсказал. Это очень простая песня - всего три аккорда. Запись прошла удачно с первого раза. Несмотря на студийные ограничения, мы добились необходимой жесткости звучания и добавили интересную партию фортепиано.

Но, по мнению Чеса, что-то было упущено. Он, светлая голова, предложил добавить хлопки ладоней и притоп ногами. На выходе из студии находилась большая лестница, неоценимый источник эхо-эффекта. Мы установили там микрофон и вчетвером исполнили партию рук и ног. Перезаписывая несколько раз фонограмму, мы добились эффекта звучания в большом зале с живой публикой. Этого Чес и добивался.

Первым делом 'Get Down and Get With It' была разослана на радиостанции, но диджеи не торопились запускать её, потому что вещь оказалась довольно жесткой. Некоторые, как John Peel всё-таки начали её крутить. Тогда, довольно медленно началась распродажа пластинок. Всё это взволновало нас. До той поры мы не слышали себя по радио. Мы несколько раз играли вживую для Рэдио №1. Они придерживались своих правил и, кроме фонограмм, преимущественно давали в эфир либо исполнение из студии, либо с концерта в какой-то части страны. Каждый послеобеденный эфир Рэдио 1 Клаб транслировал именно такие выступления, и мы частенько участвовали в этой работе. Прокрутка записанного сингла была совершенно иным делом. Когда один из нас слышал запись по радио, он звонил остальным и говорил - «Мы снова на Рэдио 1». Это был первый вкус настоящего успеха. Дверь известности приоткрылась!

Мы наблюдали восхождение сингла в чартах. Когда он вошел в двадцатку (Top 20), нас пригласили в Top Of The Pops, как хитовых артистов. Шоу записывалось в среду, а выходило в четверг. Мы прибыли в студию БиБиСи и находились там с 9 утра до 9 вечера. Сделав пару репетиций, мы записали хороший ролик. Это фантастика! Мы никогда не были группой, вызывающей нервную крикливую реакцию публики, потому что никогда не были «приятными пареньками», но девушки всё-таки любили нас, за разбитной и задиристый вид. Они пели и танцевали вокруг нас вместе с парнями. Мы всё ещё выглядели, как скинхеды, но сильно смягчили имидж. Волосы отросли до воротников, одежды, в отличие от сероватых рубашек Ben Sherman, светились радужными красками.

В следующий вечер мы вместе просматривали шоу. Крутились мысли о том, что, наконец, мы сделали то, к чему стремились. Мы знамениты. Привитое дерево начало плодоносить. Конечно, мои родители были довольны. Top Of The Pops был институтом общественной жизни. Передачу смотрела каждая семья. Мама позвонила мне и поделилась своими чувствами. Все соседи во время просмотра были рядом, и мама очень гордилась мной.

Несколькими неделями позже наша радость оказалась омрачена. Оказалось, что действительным автором песни был не Литл Ричард, который пользовался правом на исполнение песни от Бобби Маршанта. В своё время Бобби выпустил авторское исполнение песни, которое мы никогда его не слышали. Звукозаписывающая компания оказалась вовлеченной в судебное разбирательство, но мы об этом в дальнейшем больше ничего не узнали.

'Get Down and Get With It' изменил всё вокруг нас. Это старт настоящего успеха. Мы долго работали над нашим сценическим образом и, внезапно, он перестал играть свою решающую роль. Пугала неопределенность последующих шагов. Чес настаивал, чтобы мы закончили с записью каверов и начали сочинять собственные хиты. Нельзя стать серьёзными артистами, если не выпускать собственные вещи. Он внушал нам, что задача выполнима, но мы не были достаточно уверены в себе.