Кто теперь ненормальный? Автобиография

Если вы смотрите шляпу по ТВ, то нет представления, насколько выразительно она может выглядеть. Воссоздать эффект в студии было невозможно. Вы могли затемнить студию, но ничего не случалось. На сцене эффект был потрясающий. Я видел глаза публики, когда свет в зале снова зажигался. В отличие от шара я мог перемещаться по сцене, захватывать светом людей, но не более 50-60 секунд. Шляпа мгновенно стала иконой глэм-рока. Люди считали, что я ношу и продвигаю символ эры глэм-рока, но это не так. Шляпа использовалась в двух-трёх мировых турне. Позже, поклонники подходили и спрашивали, почему я без шляпы, они думали, что без неё представлений не проходит. За границей эффект шляпы также был убойным. Никто не знал, как эта штука была сделана. Они думали, что в основу заложена хитроумная выдумка, на самом деле идея до безобразия проста.

Через пару лет глэм взорвался. Он становился больше и больше. Казалось, каждый месяц глэм команд прибывает и прибывает. Многие копировали наш образ, стараясь сделать его более яростным. В этом не было смысла. В действительности всё это только подхлёстывало Дейва. В визуальном плане он обходил всех, это напоминало бесконечную спираль. Они пытались казаться нелепее Дейва, а он бежал вперед. Ситуация становилась неуправляемой. Все мы пытались стать неистовее, что в конце-концов похоронило глэм. Когда вершина пройдена то будущего нет.

В музыкальном отношении повторялась та же история. Когда другие группы увидели, как глэм работает на нас, они попытались адаптировать свой звук. Каждая студия записи поощряла версии Slade. Некоторое время были только мы и Болан. Вместе мы заполнили переднюю часть сцены. Sweet уже имели несколько хитов, но ещё не были артистами глэма. Они начали, как баблгам поп артисты. Пресса изобрела термин глэм рок, Sweet изменили звучание, появился Гари Глиттер. С той поры от нас ждали похожести, что было полной ерундой. И мы, и Болан имели своё звучание. Болан работал под примерного парня, с чертами женоподобия. Мы были более грубы и доступны. Женщины обожали Болана. У нас тоже были поклонницы, но всё же, мы более выступали, как мужская группа. Обычно если кто-то любил нас, то не любил другого и наоборот.

Я всегда полагал, что мой голос и манера наших записей ставят нас особняком от других наших глэм-соперников. Мы никогда не были студийной группой. Все из компании Chinn & Chapman такие, как Sweet, Suzi Quatro и Mud были очень толково построены, и преимущественно играли поп. Болан был из той же компании, хотя и продюсировался Tony Visconti. Никто не мог повторить наш грубоватый звук. Наши записи это огневой вал шума. Невозможно было точно засечь его специфику, потому что Чес много чего втолкал в это. Он использовал многое из опытов с Хендриксом, предпочитая некоторые искажения чистым тонам, которые нам очень подходили. В студии мы перекручивали всё, что могли, добиваясь концертного звучания. Вместе с нашей фоновой поддержкой поклонников мы нашли собственную нишу. Даже в те времена, когда у нас удавалось украсть несколько идей, никому не удавалось скопировать нас. Имитировать - да, скопировать – нет.

Пока мы выступали, никто не мог сделать таких же записей. Никто также не пел в моей манере. Я развивал кричащий стиль пения. Когда вы слышите по радио наши записи, ни у кого не возникает сомнений, кто это есть. Знаю, что Chinn и Chapman были под нашим сильным влиянием. Они были двумя британскими композиторами\продюсерами с огромным успехом в глэм роке. Они написали несколько хитов для Sweet, подобных 'Little Willy' и 'Wig-Wam Ваm' но всё это легковесный поп. Как только мы приобрели известность, они «огрубили» свои песни для многих исполнителей. Первая жесткая вещь для Sweet стала 'Blockbuster', самая успешная их песня. Она стала №1 в течение месяца в 1973. Тоже самое они повторили с Mud и Suzi Quatro. 'Can The Can' написанная для Сюзи стала №1 по всему миру.

Gary Glitter также присоседился к нашей музыке. 'Rock and Roll, Part Two' стала его первым хитом, совсем не похожим на то, что он делал раньше. Использован хор «поддержки», тяжелые ударные и громкая гитара. Гари начал петь в кричащей горловой манере, как и я. Забавно, но почему-то никто не пытался скопировать Болана. Он был далеко в «себе». У него было роковое звучание, но вокал слабоват. Он делал классные записи с крутыми гитарными рифами, но не было нашего грохочущего, рубленного, звенящего звука.