Кто-то рядом

– Ты, Жень, Лушкину Маргариту Леонидовну, давно знаешь?

Вот что-что, а память у меня отменная! Если слово услышу, в нашем деле слова знать – первейшее дело, помню! А уж фамилии! Не забываю.

– Совсем не знаю, Василий Сергеевич. А что?

Железнов от ящика оторвался, на столе пальцем пыль перебирать начал.

– Да так… Соседка это твоя. Напротив живет.

– Да?! – Соседей надо знать! И не только в лицо, не только плохое. Фамилии, имена, а если человек в возрасте, то и отчества – записывать необходимо. – И что? – Я решил, что соседку убили, соседка не простая, и статью бы написать с подробностями о душевной теплоте убиенной, а журналист Кульков о старушке…

– Звонил сегодня «Спамер», – мы киллера, который письма слал, «Спамером» прозвали меж собой. – С номера этой самой Маргариты Леонидовны.

Опаньки! А убийца то – под самым моим носом, оказывается, обитает!

– Ну!!! – Наверное в свой невольный возглас я вложил столько искреннего удивления, что Василий Сергеевич о пылинке на столе забыл и в мои честные глаза своими зеркальными стеклами уставился.

– Да, Жень. Позвонил в полицию и предупредил о готовящемся убийстве. – Сказал Железнов, и отвалился на спинку кресла – осталось ноги на стол и сигару в зубы – Терминатор в роли шерифа Скруджа.

– Кого на этот раз? Опять олигарха?

– Нет… Не олигарха. Убийство должно быть ритуальным.

– Так может это и не Спамер?

Василь Сергеевич пожал плечами:

– Может быть… Он обещал подробности на почту Николая Федотовича переслать… а ты значит не смотрел пока…

– Я мигом! – Мое движение к двери шеф прервал тихим, не должным быть, замечанием: – Не надо. Я программиста вызвал… Пусть у меня настроит. Ты вот что…

Железнов вернулся к невидимой пылинке.

– Иди сегодня домой. И завтра на работу не приходи…

– Завтра суббота, я и так выходной.

Шеф стрельнул правым глазом поверх поляризованного стекла.

– Ага. Ну и хорошо! Но ты вот что… Ты не просто сиди. – Он облокотился на стол, поддавшись вперед. Понизил голос до шепота: – Я так понимаю – ты соседей не знаешь?

Словно в гипнотическом трансе я несколько изогнулся к столу, кивнул и заговорщически подтвердил:

– Нет, Василь Сергеевич, не знаю… Почти. – Честно закончил я.

– Ага… Вот и узнай. Фотоаппарат есть или у Фота спросить?

– Есть! – Гордо выпалил я.

Совсем не давно, находясь под влиянием обольстительного повествования Андрюхи Фота о творчестве художника с камерой, я приобрел зеркалку Кэнон. У Андрюхи. Он их менял часто. Новая в магазине появиться – тут же берет. А старые, продавал: знакомым, коллегам, друзьям. Я у него в друзьях числился, потому он мне к камере объектив совсем дешево подогнал. Очень хороший объектив – серии Л, с увеличением… Времени все не было свободного в парк сходить – опробовать. Вот теперь пригодится! Весь подъезд… Весь дом перефоткаю!

– Вот и хорошо. В понедельник с подробными отчетами!

Да! Стать центром притяжения преступного мира – для журналиста криминальной газеты, для писателя детективного жанра, в общем для меня – мечта!

Я медленно вышел из «аквариума», медленно проследовал к своему столу, выключил компьютер.

Эх! Надо было почту проверить! Вдруг письмо есть! А ладно…

Значит, поездка на дачу к маме и очередное знакомство с очередной дочкой очередной соседки отменяется. Задание редакции! Важное задание – не поход в суд за сводками; не интервью у только что вернувшегося с зоны вора в законе еще ни чего в окружающей действительности не понимающего; и не правка статьи заведующего отделом Железнова Василия Сергеевича!

Странно – начало рабочего дня, я спокойно ухожу, и никто не обращает на это никакого внимания? Фот оторвался от экрана, лениво скользнул по мне глазами – ноль. Вроде ничего не происходит.

– Пока. – Тихо говорю я Андрею поравнявшись с его столом.

Кивок в мою сторону…

– До понедельника. – Пробую я вызвать хоть какой-то интерес к своей особе.

Помогло.

– Ты что, сегодня больше не появишься? – Таращится Андрюха.

Я чуть поджал губы, одними глазами осмотрелся и слегка поводил головой из стороны в сторону.

– В суд? – На грани слышимости прощебетал Фот.

Я сморщил нос.

Его брови приподнялись, ресницы разбежались подальше друг от друга:

– Тебя, что уволили?

Уволили?

– Почему уволили? – Мое высокомерие рухнуло и разбилось

– Ну как? Раз не в суд… Или интервьюировать?

– Да нет… – Я махнул рукой. – На задание. – Тихо-тихо.

Андрей спрыснул, мотнул головой и вперился в монитор, весь экран которого занимала морда измученной старостью, болезнями и голодом коровы. На морде сидело много мух. Я не биолог, но все они казались давно знакомыми дрозофилами. Почти.

Андрей увеличил изображение. Теперь на экране была только муха, расплывчатая, толстая… Фот поколдовал над клавиатурой, поводил мышкой – тельце мухи стало зловеще бордовым, хоботок удлинился, глаза пожелтели. Страшное порождение враждебного космоса сосало из родной вологодской буренки темную кровь!

– Это ты что? – Я потыкал в экран.

– А-а-а… – Протянул фотохудожник. – Для одной газетенки, шабашка. Мухи-убийцы высосали кровь у стада коров… Кажется.

– Где? – Мне стало страшно.