Кто-то следит за мной

Пока все ставили на Миллера. Ивен был блестящим адвокатом, с этим никто не спорил. Ему удавалось выходить победителем во всех судебных процессах, привлекавших внимание широкой общественности. Он защищал еврея-хасида, обвиняемого в убийстве латиноамериканца. И доказал, что последний продавал наркотики у ворот школы при синагоге, в результате чего несколько детей, проживающих в квартале, населенном ортодоксальными евреями, умерли от передозировки. Процесс, конечно же, широко освещался прессой, значительно повысив рейтинг Ивена. Потом он представлял интересы учительницы, афроамериканки, убившей своего белого мужа. Обвинение настаивало на предумышленном убийстве. Но Ивен сумел убедить присяжных, что «хладнокровное» убийство — понятие относительное, так же как и предумышленное. Ивен наглядно показал, что этот самый белый муж больше двадцати лет убивал свою жену как духовно, так и физически. И не оставил камня на камне от обвинений. Однако, хотя в суде Ивен и доказал свою компетентность, Кевин полагал, что его сладкоголосому сопернику еще рано становиться губернатором. Хотя бы потому, что он никогда не занимал выборной должности. Но Кевин прекрасно понимал, что избиратели не будут обращать внимание на подобные нюансы. Ивен мог перепрыгнуть из своего адвокатского кабинета в особняк губернатора точно так же, как Джон Ф. Кеннеди-младший ушел из издателей журнала «Джордж», чтобы стать членом Палаты представителей, а потом и Сената. Накопленные несколькими поколениями богатство, власть, связи — вот что кружило голову избирателям.

Кевин стремился в кресло губернатора совсем по другим причинам. Двадцать лет работы в правоохранительных органах убедили его, что закон берет верх над преступностью. Пресса приветствовала снижение числа насильственных преступлений. Город, улицы становились все безопаснее. Но на следующем, более высоком уровне умные и обладающие немалыми связями преступники не сдавали своих позиций. Может, и наоборот, укрепляли их. А что знал Ивен Миллер об организованной преступности?

Ближайшие соратники говорили Кевину, что он тешит себя напрасными надеждами. «Единственное, чего ты можешь добиться, так это стать кандидатом, который может расколоть партию», — как-то сказал ему его личный адвокат Роберт Сандерс. Но Сандерс тем не менее согласился взять на себя подготовку избирательной кампании Кевина на предварительном этапе, до того как Кевин во всеуслышание объявит о своих намерениях. Так что первый шаг уже сделан.

Кевин облизнул губы, провел пальцем по наклейке на папке, произнес написанное на ней слово вслух: «Константинос».

Сведения о Димитрии, хранящиеся в этой папке, могли произвести эффект разорвавшейся бомбы, но он не хотел доверять источнику, от которого они поступили. Эту информацию он получил от Шейлы, девушки по вызовам, работавшей в эскорт-службе, вроде бы принадлежащей Джозефу Брауну, и Кевину оставалось только гадать, как она попала к Шейле. Она и раньше снабжала его информацией по Брауну в обмен на его услугу — он освободил ее однажды от судебного преследования. Иногда сообщала что-то важное, обычно — всякую ерунду. Шейла дала ему знать, что у Брауна есть деловой партнер, который предпочитает не светиться, и партнером этим, как следовало из новых документов, был Джеймс Миллер. Любопытный поворот, ничего не скажешь. Теперь Шейла утверждала, что один из ее дружков входил в команду Димитрия, которая вытрясала деньги из должников. Вещественными уликами Шейла не располагала — пока, но она обещала записать информацию приятеля на магнитофон, чтобы потом они могли его арестовать и предложить сделку: свобода в обмен на показания против Димитрия.

Но Кевину требовалось нечто большее. Или он добывал подтверждение информации Шейлы, или ему приходилось принимать чрезвычайно ответственное решение: действовать на основе сведений, которым он целиком не доверял. Если Шейла говорила правду о рэкетирской активности Димитрия и о том, что Джеймс Миллер получал доходы от эскорт-службы, он мог не только упечь в тюрьму Константиноса, но и свалить Миллеров. Возможно, при этом достанется и Брауну.

Кевин просмотрел список телефонов, с которых ему звонили в этот день, нашел нужный номер. Этот человек мог подтвердить сообщение Шейлы. Нажал семь кнопок, дождался, пока на другом конце провода снимут трубку. Женщина отвечала ему шепотом, видно, была не одна, и сразу предложила перезвонить завтра.

После того как Кевин положил трубку, настроение у него заметно улучшилось: он чувствовал, что не только одержит победу в зале суда, но и замарает Миллеров.

«Не торопись, — одернул он себя. — Будь осмотрительнее!» В судебном процессе «Народ против Димитрия Константиноса»каждому игроку было что скрывать. В том числе и окружному прокурору Кевину Аллену.

* * *