Кто ты?

Следы были найдены на ванне, однако преступник не забыл надеть перчатки.

Коронер: Из этого факта вы сделали вывод об опытности преступника?

Инспектор: Похоже, он стреляный воробей, сэр.

Присяжный: Инспектор, вы продолжаете настаивать на виновности мистера Фиппса?

Инспектор промолчал.

Коронер: В свете услышанного сегодня вы продолжаете настаивать на виновности Альфреда Фиппса и Глэдис Хоррокс?

Инспектор Сагг: Я считаю их поведение подозрительным. Фиппс мог придумать свою историю. А что до девицы Хоррокс, откуда нам знать, что Уильямс не является ее сообщником?

Уильям Уильямс: Ну, уж нет. Я могу привести сотню свидетелей...

Коронер: Будьте добры молчать. Но меня удивляет, инспектор, что вы в такой неподобающей манере делаете свои предположения. Это никуда не годится. Кстати, вы можете сказать нам, имела ли место полицейская облава в понедельник вечером в том самом районе, о котором нам говорил свидетель.

Инспектор Сагг (неохотно): Кажется, былочто-то в этом роде.

Коронер: Надеюсь, вы это проверите, инспектор. Мне кажется, я тоже читал об этом в газетах. Благодарю вас, инспектор. Вы свободны.

Были вызваны еще несколько свидетелей, которые рассказали то, что знали о характере мистера Фиппса и Глэдис Хоррокс. После этого коронер перешел к результатам медицинской экспертизы.

– Сэр Джулиан Фрик.

В зале заволновались, когда появился прославленный хирург и невропатолог. Он былне только знаменит, но и хорош собой, широкоплечий, стройный, с львиной головой. Он прикоснулся губами к Библии, которую ему с обычной скороговоркой подал секретарь, являя достоинство святого Павла, который с юмором воспринимает мумбо-юмбо суеверных коринфян.

– Я всегда считала его красивым, – прошептала герцогиня на ухо мистеру Паркеру, – почти Уильям Моррис. Грива, борода, а глаза какие! Эти красавцы вечно подчиняют себя какой-нибудь немыслимой идее... Нет, нет, я не хочу ничего говорить о социализме... он ведь как будто удался тем талантливым людям, которые были так безумно счастливы, воплощаясь в тканях и обоях, да и погода у них всегда солнечная... Я имею в виду Морриса, как вы понимаете... Но в реальной жизни все почему-то иначе... Уверена, будь у меня побольше храбрости, я бы непременно отправилась к сэру Джулиану, просто чтобы посмотреть на него... Такие глаза не забудешь... собственно, им только того и надо, но мне никогда не хватало храбрости... А вы что думаете?

– Вы – сэр Джулиан Фрик, – говорил тем временем коронер, – и живете при больнице Святого Луки, Принс-оф-уэльс-роуд, Баттерси. Работаете там же в больнице, где руководите хирургическим отделением?

Сэр Джулиан коротко ответил на эти вопросы.

– Вы были первым врачом, осматривавшим труп?

– Да.

– А потом вы проводили вскрытие вместе с доктором Гримбольдом из Скотланд-Ярда?

– Да.

– Вы согласны с названной причиной смерти?

– В общем, да.

– Расскажите подробнее, чтобы присяжным былопонятно.

– Во вторник около девяти часов утра я занимался одним научным исследованием в больнице Святого Луки, когда мне сообщили, что меня хочет видеть инспектор Сагг. Он сказал, что при загадочных обстоятельствах былобнаружен труп в одном из домов, принадлежащих Квин-Кэролайн-мэншнс. Он спросил меня, не может ли это быть дурацкой шуткой какого-нибудь студента. Но я убедил его, сверившись с нашими книгами, что у нас не пропал ни один труп.

– В чьем ведении находятся трупы?

– В ведении Уильяма Уоттса.

– Уильям Уоттс здесь? – спросил коронер.

Уильям Уоттс былвызван в суд и ожидал своей очереди давать показания.

– Полагаю, ни один труп больницы Святого Луки не остается без вашего внимания, сэр Джулиан?

– Конечно же, нет.

– Благодарю вас. Продолжайте.

– Инспектор Сагг попросил меня послать кого-нибудь из врачей осмотреть тело. Я же сказал, что пойду сам.

– Почему?

– Обычное любопытство, ваша честь.

Рассмеялся кто-то из студентов сэра Джулиана.

– Явившись в известную вам квартиру, я обнаружил труп, который лежал на спине в ванне. Я осмотрел его и пришел к выводу, что смерть наступила в результате удара, повредившего четвертый и пятый позвонки и приведшего к внутреннему кровотечению и частичному параличу мозга. Насколько я мог судить, мужчина умер, по крайней мере, за двенадцать часов до моего появления, а может быть, еще раньше. Никаких других признаков насилия я не обнаружил. Труп принадлежал сильному, ухоженному мужчине лет пятидесяти-пятидесяти пяти.

– Мог ли он сам нанести себе удар?

– Конечно, нет. Удар былнанесен тяжелым предметом сзади. Самому такой удар нанести невозможно.

– Мог он быть нанесен в результате несчастного случая.

– Не исключено.

– Если бы мужчина, например, выглядывал из окна, а рама с силой упала ему на шею?

– Нет. В этом случае были бы другие повреждения.

– Но он мог умереть из-за случайно упавшего на него тяжелого предмета?

– Это вероятно.

– Была ли смерть мгновенной, как вы думаете?