Всю жизнь я за сына боялась. Это правда. А как иначе? Появились машины с бритыми парнями, агрессия, которую никто и не думал скрывать, публичные выпады. Да и смерть, сама по себе, стала проходить слишком близко, задевала своими черными крыльями, дышала в затылок.
Первой из их тусовки умерла Марина Симановская, девочка, которая пела с Кириллом знаменитое «Письмо». «Помоги мне, помоги», – ее слова, отозвавшиеся эхом в сердцах миллионов подростков, до мурашек потом слышать было. Из-за сеансов химиотерапии прятала остатки волос под косыночкой. Ушла Марина 4 апреля 2002 года.
Стали возникать вопросы: что же там, за порогом жизни? И успокаивающие беседы о том, что ответ будет, но когда-нибудь потом, в старости, не прокатывали – Марине было чуть больше двадцати. Тот год вообще выдался потусторонне страшным.
21 июля 2002 года не стало на этом свете красавицы Нади Жечковой, единственной дочери миллиардера и медиамагната, первого исполнителя песни «Как упоительны в России вечера». Володя пел этот хит в ресторане «Феллини» на дне рождения Ани Лисовской как серенаду. Надину жизнь унесла автомобильная авария. Ей было семнадцать. Газеты писали «мажорка», а Вова, кажется, и не жил потом.
О смерти, о том, как хрупка человеческая жизнь, в нашем окружении думали, кажется, уже все.
Как бы не менялась страна и люди, в ней живущие, жизнь и любовь в свободной продаже по-прежнему отсутствовали.
Да, я боялась за сына. До самого последнего времени он знал: если звонит мама, ответить надо – взять трубку, кинуть сообщение в мессенджер: «я ок», просто кратко сказать своим голосом: «Привет! Перезвоню». Журил меня:
Последняя фраза Кирилла до сих пор звенит у меня в ушах. Господи, как же я не хотела этой публичности! На днях поехала на Пятницкое кладбище, я туда только под таблетками могу ездить, и езжу нечасто. Покупаю в киоске цветы, подходит женщина. Узнала меня, поздоровалась. Она с десятилетней дочкой приехала к Кириллу из Сургута.
– Ваш сын перевернул мою жизнь, – говорит, – во многом я стала разбираться только благодаря его творчеству.
Обе – и мать, и дочь, много плакали. А я думала об одном – как больше всего на свете я не хотела ему судьбы поэта, публичной личности, выразителя бед и надежд несчастной нашей родины. Был ли у Кирилла выбор? Или карма – такая штука, которую можно только принять?
Другая жизнь
С нулевых пошла мода на то, что называется прокисшим лет сто назад словом «мезальянс». Волна разводов выкидывала на обочину жизни жен старых, тех, с кем был пройден крым-рым и медные трубы 90-х, и давала звездный шанс женам юным, только шагнувшим за порог института, а то и школы. Браки с дочками-внучками по возрасту неумолимо поднимались в тренды. Ира считает, Толмацкий просто не мог отстать от этой моды, равно как и от любой другой. Александр Яковлевич в интервью рассказывает о неудовлетворенности отношениями, в которых супруга за долгие годы совместной жизни превратилась в близкого родственника. Есть и третья вполне реалистичная версия: ни один муж или жена не застрахованы от того, чтобы, влюбившись, решиться повернуть жизнь градусов на сто восемьдесят. Брачное се ля ви.