Кто убийца?

– Миссис Бельден, — произнес сыщик, вставая, — вы бы узнали почерк Клеверинга, если бы вам дали его письмо?

– Мне кажется, узнала бы.

– А также и почерк мисс Левенворт?

– Без сомнения.

– Кем же был надписан конверт, адресованный вам для передачи Джен?

– Не могу сказать, почерк мог быть как его, так и ее, но думаю…

– Что?

– Что он скорее походил на почерк Мэри, хотя и не совсем.

Многозначительно улыбаясь, Грайс взял предсмертное письмо Джен и положил в конверт, в котором оно было найдено.

– Вы помните формат письма, которое вы передали? — спросил он.

– Да, оно было очень большого размера.

– И толстое?

– Да, такое толстое, что в нем могли поместиться два письма.

– Настолько ли толстое, чтобы в нем могла находиться эта бумага? — спросил сыщик, показывая ей конверт с письмом Джен.

– Без сомнения, — подтвердила миссис Бельден.

Глаза Грайса радостно сверкнули; он обернулся ко мне и спросил:

– У вас все еще есть сомнения насчет того, кем именно написано это мнимое признание?

– Что вы теперь думаете делать? — спросил я его вместо ответа.

Сыщик взял меня под руку и повел через коридор в столовую.

– Я вернусь обратно, в Нью-Йорк, чтобы следить за этим делом дальше. Я должен узнать, кем был прислан яд и кем было написано это подложное письмо.

– Но ведь скоро приедет следователь и «Тонкое Чутье», — напомнил я, — разве вы не станете их ждать?

– Нет, — ответил он, — надо идти по свежим следам, медлить в таком деле опасно.

– Если я не ошибаюсь, они уже здесь, — сказал я, расслышав мужские шаги в передней.

– Да, это они, — подтвердил сыщик и поспешил на встречу.

Следователь оказался очень рассудительным человеком: он сразу понял, что в данном деле мистер Грайс может оказать ему неоценимую услугу, и потому, не желая вмешиваться в его распоряжения, предоставил ему полную свободу действий, а сам занялся исследованием тела и комнаты убитой. Таким образом, Грайс получил возможность выехать в Нью-Йорк уже следующим поездом, а я уехал в тот же день в десять часов вечера.

Глава XXXV Тонкая работа

Грайс перед отъездом посвятил меня в свои планы, так что я уже знал, по какому следу он пойдет.

– Если мы выясним, откуда взят лист, на котором написано признание Джен, — произнес он, — то узнаем также, кто убийца несчастного Левенворта и этой бедняжки.

На следующее утро я направился прямо к сыщику и застал его сидящим за столом; перед ним лежал дамский бювар. К моему удивлению, он сообщил, что бювар этот принадлежит Элеоноре Левенворт.

– Как, — воскликнул я, — вы до сих пор еще сомневаетесь в ее непричастности к убийству?

– Нет, но мы должны все тщательно исследовать, и только тогда можно сделать правильное заключение. Видите ли, — продолжал Грайс, — я просмотрел также все вещи Клеверинга, хотя, конечно, он ни в коем случае не мог написать того письма. Надо искать улики не только там, где предполагаешь их найти, но даже там, где их вовсе не ожидаешь обнаружить. Я, конечно, не надеялся отыскать что-нибудь в этом бюваре, но все же должен был осмотреть все основательно.

– Вы виделись сегодня утром с мисс Элеонорой?

– Разумеется, иначе я не получил бы того, что хотел. При этом она была столь любезна, что сейчас же дала мне этот бювар: мисс Левенворт, вероятно, предположила, что он мне понадобился для того, чтобы убедиться, нет ли среди ее письменных принадлежностей такой же бумаги, о которой так много говорилось в начале следствия. Но если бы она даже знала истинную мою цель, то и тогда спокойно могла бы дать мне его, поскольку в нем не содержится ничего подозрительного.

– Мисс Элеонора здорова? — поинтересовался я, будучи не в состоянии скрыть свое беспокойство. — Знает ли она о неожиданной смерти Джен?

– Да, это известие ее очень взволновало; мне даже кажется, что ее подозрения относительно кузины еще более усилились. Но подождите, — сказал Грайс, — давайте рассмотрим кое-что. — С этими словами он взял пачку бумаг.

– Вот эту кипу я нашел в ящике письменного стола, стоящего в библиотеке в доме Левенворта, и, если не ошибаюсь, в ней мы найдем именно то, что ищем.

– Но…

– Но то роковое письмо было написано на листе совсем другого формата, чем эти, — вероятно, хотите вы сказать, — перебил меня сыщик. — Я прекрасно помню об этом, но не забудьте, что тот лист был обрезан. Давайте сравним теперь качество бумаги.

С этими словами он вынул из кармана сложенное письмо, приложил его к одному из листов из связки и показал мне. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться в том, что оба листа оказались одного цвета.

– Посмотрите листы на свет.

Я сделал, как он сказал: бумага в обоих случаях была одинакового качества.

– Теперь сравним ширину линеек, — продолжал Грайс и положил оба листа бумаги рядом, соединив края: линовка одного листа как раз совпадала с линовкой другого. Этим вопрос, конечно, был выяснен.

– Я был в этом уверен, — торжествующе заметил Грайс. — Как только я выдвинул ящик того стола и увидел лежавшие там бумаги, то сразу понял, что это именно та бумага, которую мы ищем.