Кто убил Оливию Коллинз?

— Ну хорошо, тогда скажи, разве Элисон Дэли похожа на хладнокровную убийцу? — возразила Эмма. — На меня она произвела впечатление тихой женщины, совершенно уничтоженной всей этой историей с трупом по соседству.

— Все же не настолько тихой, чтобы не зайти поинтересоваться, все ли в порядке у соседки. Конечно, дома стоят не впритык, но, черт возьми, не рвами же крепостными окружены! И, извини за очевидность, Эмма, но если Оливию кто-то намеренно убил, ты что, ожидаешь, что убийца будет выглядеть виноватым? Думаешь, у того, кто бросил ее гнить три месяца в доме, проснется совесть?

— Господи, неужели ты и правда думаешь, что кто-то из соседей убил ее и оставил труп разлагаться? — просила Эмма. — Это уже не просто преступление, а настоящая психопатия.

— Если ее убили, убийца вполне мог быть со стороны или, допустим, кто-то из старых знакомых. Но мы пока зашли только в один дом и уже выяснили, что родственников у нее не было и гостей, видимо, тоже не бывало. Если живешь рядом с таким человеком и вдруг видишь, что у дома стоит машина, кто-то приехал или уезжает, разве такое не запомнится? Эмма, будь уверена, если бы кто-то посторонний приехал в этот закрытый клуб, чтобы убить владелицу дома №4, это бы заметили.

Эмма нахмурилась.

— Вот и я говорю, — сказал Фрэнк, поставив в споре точку. — Так что, идем в №2 или как?

Эмма надула губы и зашагала вперед.

Он быстро ее нагнал.

— А еще ты пропустила одну важную вещь, — сказал он.

— Неужели, что-то еще?

— Да, есть кое-что. Неважно, насколько правдива история Холли Дэли. Да и вообще неважно, что они с матерью нам наговорили. Важно то, о чем они умалчивают. А они что-то скрывают. Не знаю, что именно, но мне хватило и пяти минут, чтобы понять, что это нечто очень и очень серьезное.

Эмма смотрела прямо перед собой. Она терпеть не могла, когда он оказывался прав.

Оливия №4

Дэли въехали в дом №3 всего пару лет назад. До них в этом доме жил симпатичный иранец с женой и сыном, вроде как врач, хирург. Жену я практически не видела. Она держалась особняком, но когда выходила из дома, то всегда выглядела, как будто собралась на бал. Длинные блестящие волосы, прическа, смуглая кожа, настоящие драгоценности, дизайнерская одежда. Немного надменная, но как же я ей завидовала!

А вот сын у них был странный. Иногда я замечала на себе его презрительно-высокомерный взгляд. Возможно, из-за того, что я женщина, независимая, ну и, конечно, белая. Скажем так: я опасалась, что, помимо увлечений рэпом и скейтбордингом, он тайный воин джихада. Тем не менее, если заговоришь с ним, всегда отвечал очень вежливо. Хорошее воспитание.

Когда приехали Дэли, я очень обрадовалась появлению в Долине еще одной женщины. Я подружилась с Амелией Миллер из №6, но с Лили и Крисси ничего не получалось, и, честно говоря, всеобщая обособленность меня сильно огорчала. Никто не проявлял особого желания общаться. Все по-разному представляли себе добрососедские отношения, и тот факт, что мы все жили вместе за одной общей оградой, ничего особенно не менял.

Элисон и Холли сначала показались мне необщительными, но вскоре после их переезда я предложила устроить вечеринку, чтобы познакомить со всеми, а потом Элисон зашла ко мне поблагодарить.

Мы откупорили бутылку вина и сели на лужайке перед домом, наслаждаясь запахом осенних цветов. Я рассказала ей, что давно живу здесь и как все успело измениться.

— Тебе, наверное, жилось очень одиноко, — сказала она.

— Да, пожалуй, — согласилась я. — Я и сама не сразу поняла. Работала тогда полную неделю, а теперь только два дня, на следующий год выхожу на пенсию. Раньше приходилось ездить из столицы, да еще к родителям заезжать каждый вечер, так что пять дней в неделю приезжала домой очень поздно. Испытываешь такое облегчение, когда доберешься наконец до дома, что даже не замечаешь одиночества, знаешь, как это бывает? Когда вокруг начали строить дома, мне показалось… ну, не знаю. Обрадовалась, наверное, что рядом появятся люди. Будет с кем иногда выпить.

Мы чокнулись и улыбнулись друг другу.

— Да, — согласилась она. — Рутина затягивает, перестаешь понимать, что на самом деле несчастлив.

— Я так рада, что вы приехали, — ответила я. — До вас тут жила семья, очень симпатичные люди, но держались особняком. Она — прямо супермодель, потрясающе красивая, но необщительная. Немного напоминает Лили.

— Я с ней не встречалась, — ответила Элисон. — В смысле с женой. Только мужа видела у юристов, когда оформляли сделку.

— Ну да, они же иранцы. Очень патриархальное общество. Думаю, он вел все дела. Симпатичные люди, но… Хорошо, хоть жена у него паранджу не носила, потому что волосы у нее роскошные.

— Хм, Оливия, разве в Иране носят паранджу?

— Да я так, шучу, — ответила я. — Просто так.

Она укоризненно поцокала языком, и мы еще посидели молча, довольные друг другом.

— А где вы раньше жили? — спросила я.

Элисон поджала губы и посмотрела на улицу. Там как раз зажглись фонари, и вокруг них в самоубийственном танце роились мотыльки.

— В городе, недалеко от центра, — сказала она.