Кто убил Оливию Коллинз?

Лили посмотрела на свои руки.

— Сказала, что сообщит обо мне в полицию и в школу. Какая низость. Могла бы, в конце концов, ответить тем же. Но тут вошел Вулф…

— Вулф это видел? — оторопел Дэвид.

— Да. Я еще подумала тогда, что из-за этого она и не дала мне сдачи, но теперь мне кажется, что на самом деле она прекрасно понимала, что делает. Оливия Коллинз знала, чем я рискую, если она на меня заявит. Я работаю с младшими детьми в небольшой школе, и меня хотят сделать директрисой. Мы знаем родителей всех детей, а родители знают нас. Моя репутация должна быть безупречной, какие могут быть драки с соседями. Плюс ко мне еще особые требования, по понятным причинам.

Она горько рассмеялась.

— Тогда я ответила ей — давай-давай, докладывай, — но самой стало жутко. Она легко могла меня уничтожить.

Эмма повернулась к Дэвиду.

— А вы заметили, что ваша жена так сильно расстроена?

Хороший вопрос, отметил Фрэнк.

Дэвид взглянул на Эмму, его лицо оставалось непроницаемым.

— Она сказала мне, что Оливия повела себя отвратительно, — больше я ничего не знаю. Я постарался успокоить Лили, ведь так, дорогая? Но мне показалось, что эта история вскоре забудется.

— Когда именно это произошло? — спросил Фрэнк Лили. — Когда она угрожала вам?

Лили посмотрела ему прямо в глаза.

— За неделю до ее смерти, — ответила она. Фрэнк заметил, что Дэвид вздрогнул.

Он перегнулся через стол и взял жену за руку.

— Лили была здесь, вместе со мной и с детьми, весь вечер третьего марта, — сказал он. — Я проверил по ежедневнику. Я пришел с работы раньше обычного. Для меня это редкость. Погода стояла отличная, и я спросил, не хочет ли она прогуляться вместе с детьми. Но ты мастерила эту штуку для Пасхи, помнишь? Здоровенное яйцо для детей.

Лили наморщила лоб, припоминая, потом с облегчением кивнула.

— Да, помню.

Дэвид повернулся обратно к полицейским.

— Послушайте, господа, Лили очень ответственная мать. И она всегда очень переживает за Вулфа. Вы же сами понимаете. Вулф он… не такой, как все.

Эмма кивнула.

— У меня брат такой же, — сказала она. — Тоже в аутистическом спектре. Обостряется в стрессовых ситуациях. Наверное, именно поэтому Вулф вас и ударил сегодня, Лили. Он просто повторил то, что видел раньше.

— Нет, наш сын не аутист, — начал Дэвид. — Постой, он тебя ударил?

Лили кивнула.

— Да. Сегодня. И да, он аутист, Дэвид.

— Он сложный ребенок, Лили, всякое бывает, но с чего ты взяла, что это аутизм?

— Я водила его к врачу на тестирование, — ответила она.

Дэвид пристально смотрел на жену. Потом он медленно убрал руку и плотно сжал губы.

Он в ярости, понял Фрэнк. Внешне спокойный и уравновешенный, Дэвид Соланке кипел от гнева. «Что еще она мне не рассказала?» — явно думал он.

Фрэнку тоже очень хотелось бы узнать.

Как и то, на что еще способен Дэвид Соланке.

Эд и Амелия №6

В свое отсутствие они аккуратно продолжали оплачивать все счета.

Wi-Fi прекрасно работал.

Эд впечатал в поиск Aer Lingus[7] и начал просматривать варианты.

Он не заметил, как из кухни в комнату вошла Амелия. Она сварила черный кофе и начала составлять для него список, что купить в магазинах. Амелия не врала полиции, дома действительно хоть шаром покати.

— Ты отнесешь чемоданы наверх? — спросила она его, включив телевизор и рассеянно переключая каналы.

Он не ответил. Нашелся рейс в Копенгаген на завтрашнее утро, два свободных места.

— Эд? Мы будем распаковывать чемоданы или нет?

Эд оторвался от компьютера.

— Может, и нет, дорогая.

Амелия присела к нему на диван.

— Копенгаген? Никогда там не была. Вроде не самое лучшее место для отдыха.

— Там есть сад Тиволи, — откликнулся Эд. — Статуя русалочки. Не все ли равно, неважно куда.

— Ты действительно беспокоишься? — спросила Амелия.

Эд кивнул.

— Сам не знаю почему. Предчувствие. Прям пробирает.

Он положил руку себе на живот.

Она покачала головой.

— По-моему, у тебя слишком буйное воображение, Эд. Мы можем уехать, если ты нервничаешь, но, если честно, не думаю, что это нужно. Мы не сделали ничего незаконного.

Он не успел ответить. В дверь позвонили.

— Я открою, — сказал Эд.

Жена полностью успокоилась после первого шока от встречи с полицейскими на улице. Невозмутима, как удав. Вот и хорошо. Именно такое впечатление и нужно произвести. Им абсолютно нечего скрывать.

Он впустил полицейских в дом, не пытаясь завязать вежливый разговор. Важно дать им понять, насколько мешает Эду и Амелии их присутствие.

Один полицейский когда-то рассказал Эду, что, когда копы хватают четверых подозреваемых в преступлении, но знают, что виноват только один, есть простой прием, чтобы распознать виновного: оставить всех на ночь в участке. И, как говорил полицейский, виновный ночью будет спать. Он знает, что совершил, и спит, чтобы сберечь силы для вранья на следующий день.

А вот остальные не могут заснуть. Невиновные, естественно, нервничают, потому что их несправедливо обвиняют.

Поэтому Эд старался выглядеть нервным, пока вел детективов в гостиную, где уже убрал ноутбук с расписанием самолетов.

— Вернулись из длинного отпуска? — задал вопрос мужчина, Бразил.