Кто убил президента Кеннеди?

Летом 1966 года один знакомый сообщил Елене Гарро, что с ней хочет познакомиться кубинский посол Хернандес. На устроенной с этой целью вечеринке посол рассыпался в комплиментах, расхваливал произведения Елены Гарро и пригласил ее приехать в Гавану на ежегодный литературный фестиваль. Несколько дней спустя посыльный из кубинского посольства доставил пакет с рекламными проспектами фестиваля. В этом же пакете было другое письмо, на конверте которого стояло название того отеля, где Елена Гарро укрывалась с дочерью в первую неделю после убийства президента Кеннеди. (То есть адрес, как и в провокационных письмах из Гаваны, описанных выше на стр. 261–264, был вымышленный, но включал в себя название отеля.) Была ли это оплошность кубинских чиновников, выдававшая их осведомленность о том месте, где укрывались мать и дочь, или они нарочно хотели показать Елене Гарро, что следят за ней весьма внимательно, — так или иначе, ей стало ясно, что укрыться от кубинских коммунистов очень трудно. На фестиваль в Гавану она, конечно, не поехала, но впоследствии отказалась давать показания Комитету Стокса.

Тем не менее, история, рассказанная Еленой и Эленитой Гарро, подтвержденная косвенно другими свидетелями и изложенная в меморандуме Чарльза Томаса, не может вызывать сомнений у непредвзятого наблюдателя. Вывод из нее может быть лишь один: Сильвия Дюран и Эусебио Аскуэй лгут. Лгут, как и полагается хорошим коммунистам, на пользу партии и в соответствии с приказами партийного начальства, лгут, не смущаясь противоречиями в своих показаниях, лгут, потому что уверены в своей безнаказанности.

Но это отнюдь не значит, что оба эти свидетеля были участниками заговора. Их поведение скорее говорит об обратном. Ибо, если бы они знали, какая роль отводится Освальду, они бы никогда не посмели появиться с ним на людях. Скорее всего, инструкции, полученные ими от начальства, гласили лишь одно: Освальд — свой, поэтому его надо принимать в консульстве и в нерабочие часы, надо помогать ему приходить и уходить незамеченным. Приглашая Освальда с собой на вечеринку к Рубену, Сильвия Дюран, видимо, и не подозревала, чем это может ей грозить впоследствии. После убийства президента мексиканская полиция арестовала ее и допрашивала весьма сурово. Но, судя по всему, ничего существенного Сильвия Дюран не могла рассказать им. Она изворачивалась, огрызалась, отругивалась, даже лягнула полицейского в пах. Тем не менее допросы довели ее до психического расстройства, и писатель-коммунист, Эмилио Карбалидо, увез ее куда-то на отдых. (Кстати, этот Карбалидо потом провел год на Кубе, а после этого получил профессорскую должность в университете Ратгерс, в штате Нью-Джерси.)

Получение визы для поездки на Кубу было лишь предлогом для визита Освальда в кубинское и советское посольства. (А то можно подумать, что за четыре года, прошедшие с его приезда в Москву, он успел забыть, как надо попадать в коммунистические страны.) Главная цель — встретиться с людьми, дающими задания. Освальд не мог решиться на такое опасное предприятие, имея заверения только тех кубинских агентов, которые манипулировали им в Новом Орлеане. Ему нужны были обещания более крупных фигур. Мы уже знаем, что в советском посольстве он встречался с начальником всей диверсионно-подрывной сети Западного полушария, Костиковым. Судя по показаниям кубинского разведчика-перебежчика, в кубинском посольстве он встретился с агентами кубинской госбезопасности Мануэлем Вега Перес, Роджелио Родригесом Лопесом и Луизой Кальдерон Карралеро. Это была та самая Кальдерон, которая в день убийства президента, на вопрос своей знакомой «ты знаешь новости?», ответила: «Конечно, я узнала об этом чуть не раньше самого Кеннеди». (В дальнейшем разговоре Кальдерон подтвердила, что она не шутит, что в кубинском посольстве о покушении знали заранее.) Та самая Кальдерон, которую американский посол Томас Манн включил в список сотрудников кубинского посольства, причастных к убийству президента, рекомендуя Вашингтону попросить мексиканское правительство задержать их для допроса. Та самая Кальдерон, которая в декабре 1963 года покинула Мехико-сити и, по сообщениям все того же кубинского перебежчика, жила в дорогом районе Гаваны, получая регулярно зарплату от Ди-Джи-Ай (кубинская госбезопасность), хотя и не выполняя никаких поручений для этой организации.