Кто убил профессора Ф.Ф. Белоярцева? История "голубой крови" в зеркале прессы

Иваницкий: Эта история — банальная. В ней отразились изъяны существовавшей и в значительной степени существующей и сейчас административно-командной системы управления наукой. Началась она с двух писем. Одно написал в мае 1985 года мой заместитель по институту В.В. Леднев на имя одного из секретарей ЦК КПСС. В этом письме я обвинялся в том, что в 1983 году на собрании партийно-хозяйственного актива публично заявил, что народ США так же, как и наш народ, войны не хочет и что нам необходимо расширять контакты между нашими странами, а истерия военных приготовлений ничего, кроме вреда, экономике наших стран принести не может. Кроме того, в мой адрес в этом письме были еще два "обвинения", что я пропускаю заседания исполкома Пущинского Совета народных депутатов и не стал "прорабатывать" научного сотрудника, выезжающего из нашего института в Израиль. На основании этих фактов В.В. Леднев сделал вывод, что я антисоветчик. Чтобы все это выглядело убедительно, он подкрепил это утверждение глубокомысленной фразой о том, что он сам не "рядовой" гражданин СССР, а бывший сотрудник КГБ. Несмотря на всю чепуху, по письму приезжали с проверкой две комиссии — "факты" подтвердились. Второе письмо было написано сотрудником Серпуховского У КГБ К. Поляковым. Оно касалось работ по созданию препарата Перфторан, теперь с легкой руки журналиста больше известного под названием "голубая кровь". К. Поляков взял две цитаты из разных моих докладных записок, которые якобы противоречили друг другу. В одной записке утверждалось, что препарат создан и успешно проходит испытания в клинике, поэтому необходима валюта для закупки разливочной линии для его опытного производства. В другой — что у препарата есть недостатки, поэтому необходимо усилить поисковые работы по совершенствованию препарата и командировать профессора Ф.Ф. Белоярцева с сотрудниками в США, чтобы там на месте ознакомиться с уровнем их работ в этой области.

Письмо, составленное К. Поляковым, было отправлено в Минздрав СССР и Академию наук СССР с просьбой "разобраться". Реально целью этого письма был я. Оно было направлено лично против меня. Препарат был использован только как повод, чтобы снять меня с поста директора. Что было дальше — известно из публикаций в массовой печати. Создавались одна за другой тенденциозные комиссии, с их заключениями нас не знакомили, профессора Ф.Ф. Белоярцева довели до самоубийства, меня сняли с поста директора и исключили из партии. Клинические испытания и работу по дальнейшему развитию препарата остановили. Межведомственный коллектив из нескольких десятков учреждений, созданный нами, распался, а в США тем временем продолжались интенсивные исследования и был создан новый коммерческий препарат, аналогичный Перфторану, но уже по многим показателям превосходящий его. Об этом было сообщение в 1988 году. Наша страна четыре года потеряла впустую.

Корреспондент: В чем вы видите главную причину возникновения таких ситуаций?