Кто убил Российскую Империю?

В морозный день — шинель никудышная защита от холода. Особенно если неподвижно сидеть, думая о предстоящем свидании и совсем не замечая, того, что твориться вокруг.

— Барин, дальше никак — голос извозчика вернул мичмана Сенцова в реальность — Эта, там солдаты. Не пущають!

— Что ж случилось? — искренне удивился мичман. Он и вправду ехал по Петербургу, как в тумане и не замечал ровным счетом ничего. Пока извозчик не уперся в ряд солдат, перегородивший путь на Петербургскую сторону. Немного поодаль, вблизи Троицкого моста гарцевало десятка два казаков.

— Подожди, я сейчас — сказал мичман и, соскочив с повозки, подошел к молодому офицеру что-то торопливо объяснявшему нижнему чину.

— Что случилось, господин поручик?

— Мичман, вы словно с луны свалились!

— Не с луны, а с Порт-Артура — горько усмехнулся Сенцов — И я действительно не знаю, что случилось.

— Вот, полюбуйтесь — сказал офицер, подводя мичмана, к передней шеренге молча стоявших солдат — Рабочие идут к царю.

Впереди сколько мог видеть Сенцов, колыхалось безбрежное людское море. Толпа медленно и величаво продвигалась по Каменностровскому проспекту к Троицкому мосту и через несколько минут должна была упереться в солдатскую шеренгу.

— И куда идут сами не знают — зло произнес поручик — Не ждет их никто.

— Сейчас начнется, черт знает что — громко воскликнул кто-то из солдатского строя.

— Соблюдать спокойствие — отдал команду офицер, и смело шагнул вперед строя своих подчиненных.

Толпа рабочих остановилась шагах в пятидесяти от шеренги. Вперед вышел здоровенный бородатый мужик с хоругвью, рядом мерно вышагивал какой-то штатский в телогрейке и помятой кепке.

— Демонстрация запрещена — громко и быстро отчеканил поручик — Прошу всех разойтись. Дальше вы не пройдете!

— Мы к царю идем, изверги — раздались голоса из толпы — Как же вы можете нас не пустить к нашему государю!

—Пропусти, поручик — сказал штатский — Слышишь — народ царя видеть хочет! Дело святое, мешать нельзя!

— Его императорское величество отсутствуют в городе, а демонстрация запрещена. Потому, расходитесь, православные — уже более миролюбиво крикнул поручик.

— Что за дурацкая идея — подумал Сенцов — В таком количестве идти к царю! Кто же их пропустит?

Шеренга солдат, чтобы согреться переминалась с ноги на ногу. Перетаптывались на месте и демонстранты.

— Товарищи, — повернулся к толпе штатский в телогрейке — Царские сатрапы не хотят нас пускать к государю. И если мы сейчас повернем назад, то он так и не узнает, в каком ужасе мы живем! Мы не можем повернуть назад — царь ждет нас!

— Прекратите провоцировать людей! — возмущенно воскликнул поручик — Иначе я Вас арестую!

— Вы слышите, что он говорит — еще громче начал кричать штатский — За то, что мы хотим видеть нашего государя, он нас арестует!

Бородатый мужик с хоругвью угрожающе двинулся на поручика:

— С дороги!

А штатский, не прерывая своего крика, повернулся к шеренге.

— Братья солдаты, вы такие же, как мы — пойдемте вместе к царю. Расскажем ему правду о нашей жизни!

Внезапно за его спиной появилось человек десять, пятнадцать которые медленно обтекали своего вожака, и, не говоря ни слова, приближались к стоящему впереди поручику.

— Стоять! — рявкнул офицер и схватился за кобуру — Назад!

Сенцов увидел, как в руках одного из боевиков, молодого парня, блеснул ствол нагана.

— Поручик у него оружие, берегитесь! — крикнул мичман и рванулся вперед, оттолкнув солдат.

Выстрел разорвал морозный январский воздух. Поручик покачнулся, схватился руками за грудь и рухнул на покрытую снегом мостовую.

— Мерзавец!

Сенцов прыгнул вперед, стараясь схватить стрелявшего, медленно отступавшего за спины своих товарищей и торопливо убиравшего револьвер за пазуху. Нож вошел в его тело мягко, почти ласково. Сначала мичман его и не почувствовал, но вдруг резкая боль пронзила его раненый в Порт-Артуре, левый бок. И тут же понял, что сил держаться на ногах, у него уже нет. Нет сил и жить.

Уже угасая рядом с распростертым поручиком, мичман Сенцов слышал шум, выстрелы и даже заметил упавшее рядом с ним тело штатского в кепочке, чья кровь медленно остывая перемешивалась с его собственной на холодной мостовой…