Кто укокошил натурщика?

— Он самый, душегуб! — кивнул персонаж Нышпорка. — Если бы он не насовал в свой рассказ столько нелепостей, курьёзов, странностей, я бы, может, ни о чём и не догадался. Если бы этот рассказ был солидным, серьёзным, одним словом, нормальным, то и я бы мыслил серьёзно, стандартно, и в результате такого нормального мышления пришёл бы к выводу, что Небижчика убил либо Иванов, либо Петров, либо Сидоров, либо ещё кто-то из нас, персонажей, как это обычно бывает в солидных детективных произведениях. Но своей несерьёзностью, своим литературным шутовством автор сам подбил меня на нестандартное и где-то несерьёзное мышление, в результате которого я и разоблачил этого автора-убийцу! Автор ещё может свалить это убийство на кого-то из нас так же, как Достоевский — не милиционер, а писатель, — укокошив старушку, свалил это на Раскольникова; Тургенев, укокошив Муму, свалил это на Герасима; Толстой, укокошив Анну Каренину, свалил это на неё саму; Пушкин, укокошив Ленского, свалил это на Онегина; Шекспир, укокошив Дездемону, свалил это на Отелло… Но на кого бы ни свалил убийство Небижчика автор рассказа «Кто укокошил натурщика?», я теперь уверен, что убийца сам автор! И глаз мне нынче подбил именно автор рассказа «Кто укокошил натурщика?», ведь тот шляпно-портфельно-очкастый тип был всего лишь марионеткой в авторских руках!

Нышпорка, чтобы промочить пересыхающее от долгой речи горло, высосал из носика чайника холодной кипячёной воды. После чего продолжил:

— Теперь становятся понятными странные обстоятельства убийства: и то, что оно сопровождалось шумом, который слышали соседи, но не слышали художники; и то, что дверь ванной оказалась запертой изнутри… Ведь всё это лишь выдумки автора, а навыдумывать чего угодно можно, бумага же всё стерпит! Поэтому я нисколько не удивился, узнав, что на перегрызенной верёвке была твоя слюна. Не удивился, узнав результаты вскрытия трупа Небижчика. Мало ли чего автор может насочинять! Кстати, в результатах вскрытия он — автор рассказа — свернул с детективной истории в какую-то фантастику, а это уж попахивает эклектикой! А поскольку все эти обстоятельства — суть выдумка автора, то я бы даже не удивился, если бы оказалось, что Небижчика утопила в ванне какая-нибудь русалка, обитающая якобы в водопроводных трубах; или что он умер, подавившись неопознанным летающим объектом, принятым им за вареник, залетевшим в ванную через вентиляцию… Фантазия — штука непредсказуемая. Короче говоря, убийца натурщика — наш автор!

— И за что же он его?

— Да не за что! Авторы убивают своих персонажей не за что-то, а просто так, чтобы читателю было интересно!

— Но если убийство натурщика совершил автор рассказа «Кто укокошил натурщика?», то как же мы, персонажи этого рассказа, можем арестовать нашего собственного автора?!

— Да никак не можем! Это он может с нами делать всё, что ему вздумается, а мы с ним ничего не можем сделать! Да и к тому же убийство персонажа не считается преступлением и не ведёт к уголовной ответственности, поэтому авторы убивают нас, персонажей, не неся за это никакого наказания! Возьми для примера известную литературную маньячку-рецидивистку, серийную убийцу Агату Кристи, у которой руки по локоть в… чернилах, на совести которой сотни умерщвлённых персонажей. Её за эти многочисленные убийства не только не посадили, но даже не оштрафовали! Даже не пожурили! Наоборот, только хвалили и подзадоривали, дескать, продолжайте в том же духе, мэм!

— Так что же нам теперь делать?! — воскликнул персонаж Захар Захарович Полуящиков.

— А что тут можно поделать, — вздохнул персонаж Солопий Охримович Нышпорка. — Ничего! Нам остаётся только плюнуть.

— В пробирки?

— Нет, вообще.

— Тьфу!!!

— Тьфу!!!

* * *

— Да, мой персонаж Солопий Охримович Нышпорка, ты прав: натурщика Илью Григорьевича Небижчика убил не кто иной, как я сам, — говорю я — автор рассказа «Кто укокошил натурщика?», заканчивая рассказ. — Но хоть ты меня и разоблачил, мне это действительно ничем не грозит. Мы, авторы, хорошо устроились: можем в своих виртуальных мирах творить какие угодно злодейства и при этом оставаться абсолютно безнаказанными. Многие из нас, упиваясь своей безнаказанностью, мучают и убивают персонажей в таких количествах, что это похоже на литературный холокост. Лично я убил натурщика не потому, что я такой кровожадный (наоборот, я даже испытываю угрызения совести по этому поводу, хоть натурщик и был не настоящим человеком, а придуманным мной персонажем, то есть существом, так сказать, не существующим), а для того, чтобы показать общественности, насколько вы, персонажи, перед нами, авторами, бесправны и беззащитны. Может, когда-нибудь человечество дойдёт до такого уровня гуманности, что даже за неоправданное убийство персонажа автора будут если не сажать за решётку, то хотя бы штрафовать, что приведёт к резкому снижению количества насилия в литературе, кино и т. д. А пока что… Я вам, персонажам, не завидую, ой, не завидую.