Кто управляет Россией?

И вот скажите, может ли быть такая довольно усложненная, профессиональная манера изложения, хорошо осмысленное давление на читателя простым совпадением у двух авторов, которых отличают не только пропасть времени, но и пропасть жизни, а ведь Матрена Распутина использует тот же результативный прием — кодирование читателя обдуманно изготовленными клише — в заголовках (их якобы придумал издатель, согласно его утверждению) и в резюме-приговорах, которыми также изобилует текст «Воспоминаний». Заголовки разделов здесь вкупе с резюме образуют строго заданный рисунок событий — своего рода историческую мозаику абсолютно в духе Радзинского. Приведем конкретные примеры из «Воспоминаний» Матрены Распутиной. Заголовок: Царский суд (тема та же, что и у Радзинского в главе «Суд в Царском Селе»). Резюме: «За лжесвидетельствование Илиодор был выслан из Петербурга в монастырь за сто верст от столицы. За потакание лжесвидетелю наказали и Гермогена» (Распутина М. Г. Распутин. Почему? Воспоминания дочери) Заголовок: Запои Николая Второго. Резюме: «Как раз во время скандала с письмами алкогольные приступы стали особенно часты у Николая» (там же). Заголовок: Распутин пошел вразнос. Резюме: «Отец пошел, что называется, вразнос» (там же).

Итак, перед нами стилистически одинаково написанные книги, хотя одна из них — мемуары, а другая — историческая повесть. Подытожим это сходство.

Во-первых, сравниваемые тексты одинаково используют композицию из чужих, тенденциозно подобранных «воспоминаний» и «показаний», снабжая их авторским комментарием, подтверждающим свидетельства исторических лиц, при этом способы введения цитат в текст совершенно одинаковы и выдают драматургическую манеру письма.

Во-вторых, собственно авторские фрагменты обоих текстов, посвященные текущим историческим событиям, представляют собой конспективный перечень фактов с одинаковыми по структуре синтаксическими конструкциями, напоминающими развернутые драматургические ремарки.

В-третьих, беллетристические фрагменты текстов имеют сходное композиционное и стилистическое построение. В пределах одного-двух абзацев очерчено событие, которое завершается итоговым «выводом».

В-четвертых, конструкция разделов «Заголовок + резюме», в которых заложена основная идея, внушаемая читателю, что у Радзинского в «Распутине», что у Матрены в «Воспоминаниях» одинакова, не говоря уже о стилистических совпадениях — «хлыстовские корабли», «фарфоровые лица» и «фарфоровые куклы».

В-пятых, заголовки разделов словно написаны рукой одного автора. Сравните:

Радзинский «Матрена Распутина»

Обольщение. Ясновидение.

Изнасилованная нянька. Подслушанный разговор.

Пляска смерти. Ожидание ужаса.

Петля затягивается. Великий князь злится.

Чудо за десять минут. Фужер вместо рюмки.

Суд в Царском Селе. Царский суд.

Баба или чурбан? Случай или закон?

Она меня выгнала, как собаку. Бог увидел твои слезы

Кто убил? Кто кем вертит?

Разумеется, с абсолютной уверенностью утверждать, что «Воспоминания» дочери Распутина есть дело рук драматурга Э. Радзинского, мы не можем, ибо для этого необходимо его собственное публичное признание в создании подложного документа. Однако не только стилистические совпадения и сходство сюжетных линий заставляют нас предполагать причастность этого беллетриста к фабрикации «Воспоминаний» дочери Распутина.

Обильное творчество Э. Радзинского по своему содержанию поразительно напоминает труды фальсификаторов истории царствования Николая Второго П. Е. Щеголева и А. Н. Толстого. И чтобы обосновать очередную свою «историко-художественную» ложь о Государе, Радзинскому, как когда-то Щеголеву с Толстым, необходимы новые сенсационные «исторические источники», и, как мы можем предположить, он их попросту «делает», как некогда делали их Щеголев с Толстым. Опыт Щеголева по использованию подложных архивных документов в издании «Падение царского режима» оказался удобным образцом для подражания. Ведь возникли же в исторической повести Радзинского «Распутин» многочисленные цитаты из мифического «Того Дела», якобы утраченных в послереволюционные годы протоколов допросов различных лиц Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства, а недавно обнаруженных за границей и купленных там Мстиславом Ростроповичем специально, исключительно, персонально для одного лишь Радзинского! Ни описи сенсационного архива, ни перечня документов, ни хотя бы малой толики научных публикаций из приобретенных Ростроповичем сенсационных архивных исторических документов сделано не было. И именно из «Того Дела», по словам драматурга, абсолютно достоверного, и текут в беллетристику Радзинского зловонные потоки новой клеветы. Как все это напоминает метод Щеголева, который сначала подделывал исторические документы — протоколы допросов, а потом их издавал и цитировал. И как Дневник Вырубовой был задуман и написан Щеголевым и Толстым в подтверждение своей клеветнической пьесы, так и «Воспоминания» дочери