Кто услышит коноплянку

Бобровы сидели, как ученики, которых ругает учитель. Но - и это заметили все - Виктор взял руку Иры в свою, а она не отняла ее. Киреев продолжил:

- Недавно мне приснился сон. Будто я возвратился на год назад, в тот день, когда узнал, что у меня рак. Но во сне у меня болезни не оказалось. Все, о чем я мечтал тогда, - сбылось. Я проснулся - и чуть не заплакал от радости, что это только сон. Какое счастье, думал я, проснувшись, что то, о чем я мечтал, - не сбылось. Это - мой опыт. Но я хочу, чтобы он стал и вашим. А опыт Виктора - моим, ибо он испытал то, что не испытывал я... Вот я подошел к самой сути. Вы меня можете спросить: если бы Бобровы были, скажем, не Бобровыми, а Бобрикянами, изменилось ли бы мое отношение к ним, к Лизе? Наверное, нет. Но это была бы уже и не Лиза, не Ира, не Виктор. И не я. И если Бог захотел, чтобы я родился русским, чтобы я встретил вас всех и полюбил, - значит, у Него был для этого свой умысел? В Старгороде я не могу сказать своим соседям: живите вот так или так. Они спросят меня: почему ты должен нас учить жить? Но я не учить их хочу! Мне больно, когда они, трудолюбивые, добрые, вдруг... Одно слово - соседи. Эх, трудно мне передать все то, что чувствую... - Он замолчал.

- Мы понимаем тебя, - сказала Ира. - Правда, понимаем. Ты хочешь, чтобы мы все поехали в Старгород?

- И жили так, чтобы твои соседи увидели, как надо жить? - подхватила Наташа. Киреев кивнул.

- Но это же не реально, Миша, - мягко, стараясь не обидеть Киреева, сказала Ира.

- Почему? - Киреев пристально посмотрел на Боброву.

- Бросить Москву и уехать?

- Да, бросить и уехать.

- Но что мы будем там делать?

- Наташа уже сказала. Я добавлю: будем восстанавливать Россию. Мы все прошли через страдания, они сделали нас чуточку мудрее. И тем, что мы приобрели, - мы обязаны поделиться с другими. А еще мы будем трудиться. Люди сейчас словам не верят.

- Начнем с меня. У меня здесь работа, любимая работа, - сказала Наташа.

- Ты уедешь, твой хоспис развалится?

- Нет, конечно, но...

- А у нас в районе сотни онкобольных, среди них много детей. Что такое хоспис и с чем его "едят", никто не знает. Есть у меня друг, главврач больницы, Владимир Петрович, бьется в одиночку как может, но что он может один? А у тебя такие знания, такой опыт. О квартире не беспокойся. Москву на наши края обменяешь в один день. В Старгороде и Новоюрьевске хорошие условия: газ, вода, ванна - все есть. Цены на жилье с вашими несопоставимы. Поезжай. Владимир Петрович тебя уже ждет.

- Как это ждет? - опешила Котеночкина.

- А так. Кстати, он вдовец, на пять лет старше тебя. И такой же зануда, как и ты. Славная будет парочка.

- Кира, ты меня поражаешь, - засмущалась Наташа. - Ты что говоришь такое?

- Даю шанс, Наташенька. Точнее, я же вестник, это через меня тебе дают шанс.

- А мы что там будем делать? - одновременно спросили Бобровы.

- Подожди, Ира, я скажу, - сказал Виктор. - Мы за квартиру не держимся. Здесь могилка Лизы, работа, друзья, столько лет прожито.

- Ты работаешь? - неожиданно резко спросил его Киреев.

- Нет, но я...

- О могилке не беспокойся. Захотите, мы Лизин гробик перевезем. Но вообще-то до Москвы от нас чуть больше двух часов езды... Друзья? Опять прошу прощения за резкость: если друзья те, кто пил с тобой, так не волнуйся - пить перестанешь, ты им будешь не нужен. Теперь о работе. Раньше в Старгороде было восемь церквей, сейчас ни одной. То же в Новоюрьевске. Есть маленькая церквушка в окрестной деревеньке - и все. Там, где я живу, раньше храм стоял, в котором икона Божьей матери находилась. Та самая, которую мне Соня передала. Вот мы и будем строить храм. Но я в строительстве

- полный профан, а ты - мастер. И помощник у тебя славный будет - жена. Она у Петровой хорошую школу прошла.

- А на какие деньги мы будем строить? - удивился Виктор.

- Господу будет угодно - все найдется. Главное, было бы кому молиться - и Господь не оставит нас. Найдутся деньги для храма.

- Ты должен понимать, это все не так просто. Землеотвод, деньги, организация работ, - не сдавался Бобров.

- Вот мы и будем вам помощниками, а вы с Ирой - нашими командирами. Бобры, говорят, славные строители. А развернуться, Виктор, там есть где. Гора высокая - на ней раньше древний славянский город стоял. С нее далеко все видно. Красота!

- А большой храм будем строить? - спросил Виктор.

- Ты посмотри, уже загорелся! - встрепенулась Ира.

- Сейчас и ты загоришься, солнышко, - улыбнулся Киреев. - Большой ли будет храм или маленький

- там видно будет. Если получится так, как я задумал, то храм мы посвятим Софьиной иконе Одигитрии.

- Почему моей? - спросила, вздрогнув, Софья.

- Хорошо, нашей. И будет два придела. Один - посвященный Николаю Угоднику - в древности в Старгороде стоял Никольский храм, а второй, - Киреев посмотрел на Иру, - чудотворице Елисавете. Пока построим, у нас свой иконописец появится.

- Кто? - тоном заинтересованного человека спросил Виктор.

- Это Юля Селиванова. Впрочем, ее из присутствующих только Софья знает.

- И я тоже, - сказала Мещерская.