Кто в армии служил...

Вторая лава была намного легче с точки зрения ее преодоления – высотой под два метра. Кроме того, она была как-то освещена. Правда, сильнейший встречный поток воздуха заставил их преодолевать расстояние, как в сильнейший буран. Так, по законам Кирхгофа, работает шахтная вентиляция. В этой шахте было порядка тысячи различных выработок в разных горизонтах. Если где-то нет движения воздуха, то вероятно скопление метана, и тогда от любой искры может произойти взрыв с известными последствиями, о которых ежегодно сообщают средства массовой информации.

Зачем они спускаются в шахту. В мозгу Блинова неотвязно сидела песня «Шестнадцать тонн»:

You load sixteen tons, and what do you get…

(Грузишь шестнадцать тонн и что имеешь?)

Каким-то образом, эта песня на маленькой гэдээровской пластинке прорвалась в пионерский лагерь летом 1960 года, и школьники всячески кривлялись под нее, изображая то ли рок, то ли еще что, не понимая содержания. Песня английских шахтеров, которых, наверное, уже давно нет. Песня хорошая, поэтому она с регулярным постоянством возникает на радио до сих пор.

Зачем они идут в шахтеры? Краснобай с экрана телевизора говорит, что если закрыть шахты, то люди потеряют работу и умрут с голода. Неужели все дело в том, что

I was born one morning, when the sun didn\' t shine

(В то утро, когда я родился, солнца не было).

В третью лаву Блинову идти не хотелось. Мастер решил, что долг выполнил, и предложил подняться наверх, не дожидаясь конца смены, через другой ствол. Они вышли наверх и оказались совсем в другом месте, далеко от главного входа. Путешествуя по шахте, теряешь ощущение пространства и времени. Пространства и времени в шахте нет – только сингулярность где-то у негра в…

У каждой шахты есть «Ветерок» – нехитрое заведение, где шахтеры стоя пьют пиво с водкой или портвейн, закусывая всякой фигней. Ничего особенного, но выпить после шахты тянет сильно. Шахтеры идут после смены гурьбой, тяжело.

If you see me coming, better step aside

(Держись подальше, когда я иду).

Блинов вспомнил одного парня из Москвы, который приехал в Караганду после Горного института по распределению горным мастером на шахту. Несколько месяцев они жили в одной комнате в гостинице, пока не получили общежитие. Тот всегда поддавал после смены. Потом кто-то сказал, что он совсем запил и, не проработав и года, уехал.

Глаза целую неделю были как будто подведены тушью и никак не отмывались, как и у всех шахтеров. На недоуменные вопросы Блинов гордо рассказывал, как он посетил шахту, но при этом честно добавлял, что больше никогда и ни за что.

Программу он сделал, но в эксплуатацию ее так никогда и не запустили. Никогда мастер не будет заполнять эти дурацкие формы после тяжелой смены. К концу работы Блинова вызвали в военкомат и вручили предписание прибыть в распоряжение штаба армии где-то на Дальнем Востоке чуть ли не через неделю. Директор вычислительного центра, видимо, не очень-то и напрягался. Как впоследствии сказал один антисемит, обычные еврейские штучки (директором был Борис Владимирович Левин). Но это вряд ли. Отвертеться можно было по знакомству или дав кому надо взятку, но в то время об этом мало кто знал и мало кто это делал. Теперь не делает только ленивый.

В армию не хотелось, но неизвестность влечет, особенно когда не очень понятно, что делать в этой жизни. Над крысами ставили такой опыт: создавали им в клетке очень комфортные условия, а затем делали черную дыру, в которой была полная неизвестность и в которую из комфортных условий лезть не было никакой необходимости. Крысы лезли в эту дыру из любопытства. Так и человек.

Курица – не птица, двухгодичник – не офицер

Двухгодичниками называли молодых людей, окончивших вуз с военной кафедрой и призванных в армию на два года офицерами. В начале 70-х годов служили очень и очень многие. Можно сказать, большинство. Причины выдвигались самые разные, и эффект был самый разный, как для армии, так и для призванных. На так называемую срочную (от слова «срок», а не «срочно») службу призывали в солдаты также на два года, но солдат двухгодичниками не называли.

Для прохождения воинской службы прибыл

До Уссурийска Блинов добирался долго – в плацкартном вагоне (билетов в купейный вагон, в котором положено ехать офицеру, естественно, не было, о самолете и говорить не приходится), где было много маленьких детей (к детям Блинов после этого стал относиться с недоверием) и очень душно. Все два года ему казалось, что он находится где-то на краю земли.