Кто в чемодане живет?

Проведя детство с юностью в окружении маменьки и ее подруг, я давно привык к тому, что настроение Николетты, Коки, Маки, Люки, Зюки и иже с ними меняется с калейдоскопической быстротой. Лет в семь я перестал изумляться, когда, принеся родительнице по ее просьбе чашку чая, слышал от нее слова: «Фу! Лучше кофе со сливками». Я просто шел на кухню, получал от домработницы другой напиток и мирно шагал опять в спальню матушки, предполагая, что сейчас она заявит: «Кофе расхотелось. Неси какао». И к посторонним дамам я толерантен, потому что понимаю: добрый Боженька создал прекрасный пол капризным, вредным, истеричным, чрезмерно эмоциональным и требовательным лишь по одной причине – он решил воспитать в мужчинах терпение. А кто я такой, чтобы спорить с Господней волей? В отношении очаровательных девушек любого возраста надо проявлять снисходительность и сдерживать свой гнев. Если я не буду раздражаться, на том свете под мой котел с кипящей смолой черти станут подбрасывать не самые толстые поленья. Но Майя перешла все границы. Понимаю, она только что потеряла любовника, нервничает, зла на весь мир, и поэтому я не услышу от нее ничего, кроме оскорблений.

– Сейчас же сядь на место! – орала мне в спину хозяйка. – Подонок! Гад! …! …! Позвоню твоему начальнику! Тебя выгонят! Следователь дерьмовый! Хочу рассказать об убийстве.

Я остановился.

– Слушаю вас.

– А-а-а! – взвизгнула Майя. – Ха! Хочется все узнать? Медальку на грудь от шефа получить? Теперь попроси меня, чтобы объяснила! Становись на колени! Умоляй! Иначе вот тебе!

Майя сложила известную фигуру из трех пальцев и сунула мне под нос.

Я молча двинулся на лестницу, захлопнул за собой дверь, вышел через минуту на улицу, хотел поспешить к машине, и тут что-то пролетело мимо моей головы и упало на тротуар. Я глянул на асфальт. У ног валялась бронзовая, очень старая, позеленевшая ступка, на ней виднелась надпись: «Олегъ 1862 г.».

– Надо вызвать полицию, – закричал мужчина, который шел по тротуару, – сумасшедшую бабу следует посадить. Еще и лыбится!

Я поднял голову и увидел вывесившуюся из окна Майю. Около меня притормозила женщина, которая мигом поняла, что случилось.

– Все мужики сволочи! Жаль не в голову она ему попала!

В ту же секунду стоявшая у подъезда «Газель» открылась, и оттуда невидимые руки начали выбрасывать упаковки с утеплителем, большие куски поролона, мешки с надписью «стекловата», похоже, кто-то в доме затеял масштабный ремонт. Гора мягких тюков росла на глазах, женщина переключилась на строителей:

– Весь тротуар зашвыряли! Людям через это дерьмо лезть?

– Сажать таких баб надо, – заголосил мужик. – Эй, паскуда, а если бы ты мне в голову железякой попала?

Майя сделала неприличный жест обеими руками, и… дальше события стали развиваться как в замедленном кино. Туловище скандалистки выехало из окна, через пару секунд девушка полностью вывалилась из него и стала падать. Прохожая завизжала, села на корточки и закрыла лицо руками. Мужчина шарахнулся к стене дома, я врос ногами в асфальт. Не потерял самообладания лишь не видимый ранее мне шофер «Газели», который выскочил наружу и принялся с бешеной скоростью сгребать в одну кучу то, что вышвырнул ранее. Я опомнился и бросился делать то же самое. Поверьте, времени все заняло пару мгновений, но мне показалось, что прошла вечность.

Тело Майи упало прямо в центр холма из утеплителей и поролона. Я ринулся к ней.

– Вы живы?

Большие глаза Капраловой не моргая смотрели в небо. По моей спине пополз ледяной озноб. И тут ресницы девушки дрогнули, она закрыла веки, шевельнула губами…

– Ура, – закричал шофер, который стоял на коленях с другой стороны от упавшей. – Вот …! Парень, вызови «Скорую», моя мобила в машине.

Я вытащил сотовый, водитель тихо бубнил:

– Дура, вот дура! За фигом швыряться и злиться! И че теперь?

– Врачи едут, – сказал я.

– Ее надо поудобнее устроить, – заголосила тетка, – давайте под спину еще тючок подпихнем.

– Нет, – хором сказали мы с водителем, потом парень добавил: – Нельзя ее трогать. Вдруг позвоночник сломан, сделаем девчонку тогда на всю жизнь инвалидом.

– А так она простудится, – завизжала баба, – много ты понимаешь! Позвоночник! Врач, что ли? Тогда почему не в больнице, не в белом халате?

– Из двух зол – простудиться или на всю жизнь потерять возможность двигаться – следует выбрать первое, – отрезал я.

– Я в МЧС служу, – пояснил водитель, – нас обучили кое-чему. Сегодня выходной, поэтому я помогаю брату с ремонтом.

– Понятно, почему моментально сориентировались и не потеряли самообладания, – сообразил я, – повезло Майе.

Глава 27

– Сейчас сварю вам успокаивающий чай, – сказал Борис, услышав, что случилось у Капраловой.

– Не надо, – отмахнулся я.

– У вас вид совсем не радостный, – заметил секретарь.

– Редко вижу, как из окна девушка вываливается, – пробормотал я. – Не привык к такому. Пойду приму душ. А вы пока соединитесь с Бурмакиным и сообщите ему, что произошло. И, пожалуйста, заварите крепкий чай, нормальный, без всяких добавок вроде мяты. Выйду из ванной и выпью.