Кто в доме хозяин?

Звонкая высокая трель взвилась под потолок. Николай не шевелился. С полуусмешкой он смотрел на Роксану. Она замолчала, прислушалась. Тишина. Взяла нотой выше, силой громче, продолжительностью длиннее. Опять тишина. Когда собралась кричать третий раз, мужчина не выдержал.

– Теперь моя очередь. Только я буду из тебя другие звуки добывать. Знаешь какие? «Давай, давай. Ещё, ещё! Глубже! Ах! Сильней! Не останавливайся!» – пародировал он с придыханием. – Что там вы ещё кричите, пока не взорвётесь? А я буду мучить, пока ты не взмолишься: «Ну, Коленька, ну миленький, ну, хватит уже! Я больше не могу!» А я ещё подумаю, стоит тебя пощадить или ещё помучить. – озорные искорки мелькали в его глазах.

– Ага, рискни здоровьем мамочки. – хмыкнула она и отвернулась.

– Рискну, ну пока только для затравки. – и он повернул голову женщины к себе лицом. Вторую руку перехватил, согнул в локте и крепко соединил пальцы левой руки на запястье.

Теперь руками она не могла оказывать сопротивление. Он придерживал своей ладонью её скулу, и, не давая увернуться, приблизился к её губам.

– Ты пахнешь малиной в летний зной. – выдохнул он. Провёл языком по губам. – Роксана… – И его губы накрыли её. Как леденец, он пососал нижнюю. Потом попробовал верхнюю. Потом прошёлся языком по сцепленным зубам.

Опустил руку на бедро.

– Нет, – выдохнула она. И в этот момент его язык ворвался к ней в рот.

Всё закружилось в голове. Как будто лёгкая лодочка закачалась на волна. Глаза закрывались. Тело ныло и выгибалось, как будто эбонитовая палочка прошлась по коже. Руки упёрлись к нему в грудь, то ли толкали, то ли прижимали. Запах самца заползал на подкорку. Она не поняла, как оказалась у него на коленях. И уже не он, а она его целовала, нагло и требовательно.

Мозг объявил бойкот и отказался контролировать ситуацию. Желание вырвалось из многомесячного плена. Сердце било в барабаны. В голове щебетали птицы, а в душе расцветали цветы. Его руки скользили по её волосам, то наматывая пряди на палец, то пропуская как рыжие волны.