Кто в доме хозяин?

–Роксана, я возвращаюсь, решено.– он сел на стул и хлопнул себя по коленям ладонями, как бы ставя точку.– Я всё равно отдельно живу. Давай, вернём всё. Как только ты осталась без меня, ты сразу умудрилась вляпаться в историю. – посмотрел на бледное родное лицо. -Ты хоть скажи, что случилось?

–Не помню. Честно не помню. Вроде мы с Владимиром общались. Он поправлял волосы. Из-за спины появился Николай. Это было так неожиданно, что я испугалась. Упала. Не помню, почему упала. Детям правду не говори. Скажи, что я к родителям уехала. Меня завтра послезавтра выпишут. Врач сказал, что ничего страшного, но хотят посмотреть, чтобы ничего не вышло.

Крис вышел из палаты. Взглянул на стоявших в напряжении мужчин. Попрощался и пошёл. Николай и Владимир, воспользовавшись, что в коридоре нет никого из медперсонала, зашли к Роксане.

Она лежала одна в палате, больше похожей на номер в отеле. Так попросил Николай: палата – люкс. На тумбочке стояли цветы. Вероятно, Крис принёс.

–О, и вы здесь. Расскажите, а что случилось?—она говорила тихо. Слабость ещё чувствовалась. Но голова уже не болела.

–Ну ты… -Николай отвёл глаза…-В общем, ты упала и ударилась головой.

–А почему я упала? Я же на месте стояла.

–Ну, испугалась… —это был Владимир.

– Испугалась? Что я испугалась? Мне кажется или Николай тебя ударил? – спросила она у художника.

– Показалось. Как видишь, стою перед тобой без всяких синяков.– он попытался улыбнуться. Ему не терпелось взять карандаш с бумагой и сделать её зарисовку. Она сейчас была какая-то прозрачная. Новая картина уже сидела в его голове.

–А что это за больница? Где все больные? Здесь так шикарно, что я думала, что у кого-то дома, а не в больнице.

–Моего отца, Девяткинская. – ответил Николай.

Роксана в уме прикинула, сколько будет ей это стоить. Вероябно, мысли отразились на её лице, на что он быстро добавил:

–Не переживай, я оплатил твоё лечение.– и посмотрел на Владимира так выразительно, что тот понял, что пора ему капитулировать.

Тот выскочил в коридор, вытащил из кармана блокнот для зарисовок и тут же, облокотившись на подоконник, стал делать набросок.

Они остались вдвоём. Роксана ждала, когда, наконец, и этот кавалер её покинет. Николай встал. Провёл рукой по волосам, уложенным в красивой причёске. Размял шею. Зачем-то потёр пальцы рук.

Рыжеволосая молча наблюдала. Что-то мучило мужчину. Как будто сомневается в чём-то. Или не знает, с чего начать. Наконец решился.

–Роксана. Ты не подумай ничего… В общем… Выходи за меня замуж.

Она замерла. Лицо исказила гримаса.

–Николай… Михайлович… Мне смеяться больно… Не надо меня больше смешить. Вы что, с Крисом сговорились?– выдохнула она.– Я не хочу замуж. Я там уже была. Ничего интересного там нет.

– Я серьёзно. – смесь негодования, обиды, злости и растерянности пронеслась у него в душе. Ему отказали или нет? Что это было?

– Ой, не надо. Я тоже серьёзно. Это у тебя от переживаний бред. Иди уже. Я хочу спать. – и она слабо махнула рукой.

–Я понимаю, что для тебя это неожиданно. Но… Ты подумай. Я сказал отцу уже. Он, наверно, придёт, знакомится, завтра. Роксана, я не принимаю отказов. Я всегда получаю что хочу. Подумай. Из больницы я за тобой приеду и сразу привезу к себе. К чему эти условности?

14. Матушка

Ну почему врач не хочет её выписывать? Явно не обошлось без Николая. Из двух зол Роксана решила выбрать меньшее. Она позвонила Крису и попросила привезти одежду. Но… Крис отказался. Он авторитарно заявил, что раз врач не позволяет ей покинуть больницу, что нечего и трепыхаться. А если уж она будет слишком сильно настаивать, то он перевезёт её в другую, где попросит обследовать. Она мать его детей, и ему не всё равно.

Тогда Роксана позвонила своей подружке. Но Рита сообщила ей, что находится почти рядом с больницей, потому как едет её навестить. Никакую одежду она не привезёт, потому как Коленька против.

– Ритка, ты дура, понимаешь? Твой Коленька мне сделал предложение. – попыталась «вставить мозги на место» подруге.

– И что? Кто как обзывается, то так и называется. Если бы мне он сделал предложение, я бы ни на секунду не задумывалась. Короче, не возражай, я еду. – у Риты была поразительная особенность: она совершенно не умела обижаться. Вот и сейчас она не обиделась.

Роксана задумчиво смотрела в окно. Солнце уже вовсю заявило свои права и безжалостно топило снег. Он чернел, как подгоревшее масло на сковородке. На проталинах появились первые зелёные островки. Между ними путь себе освобождали многочисленные ручьи. Воробьи радостно переносили весть о том, что скоро тепло, перемещаясь большими компашками. Видимо, эта братва не прочь поколбаситься. Забияки, конечно, начинали тут же выяснять отношения так, что перья летели. На ветках сидели их подруги и подзуживали храбрецов.

– Вот я тебя как клюну, будешь знать.

– Нет я тебя клюну.