Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков

В последние годы царствования Анны Иоанновны России пришлось нести расходы, и немалые, по разным заграничным платежам. В первую очередь это касалось снабжения армии, самым активным образом действовавшей в Польше, – многое было выгоднее покупать на месте, чем тащить в обозах из России. Фельдмаршал Миних, действуя против турок и в Крыму, и в Молдавии, платить за то, что требуется армии, как-то не имел обыкновения (платить живые деньги «бусурманам»?! Да пусть спасибо скажут, что живы остались!). А вот в Польше платить приходилось сплошь и рядом – речь шла не только о военных расходах, но и о «субсидиях» очередному промосковскому кандидату на польский трон (в этой роли как-то традиционно выступали саксонские короли). А промосковский кандидат серебром, стервец, не брал, хотел золота. Как и паны из польского сейма, с милой непринужденностью готовые запродаться кому угодно, лишь бы сумма прописью была достойна ясновельможного пана. Ну, и прочие расходы…

Причем все требовали в первую очередь «твердой валюты» – тех самых голландских дукатов. При некотором напряжении ума и логики вывод напрашивался сам собой…

Ага, вот именно. В 1738 году (автор идеи, светлая голова, остался неизвестным) в России стали чеканить голландский дукат в немалых количествах, раздобывая золото по всей Европе, где только удавалось, пуская на производство дуката в том числе и иностранные золотые монеты. Дукат российского производства по весу и пробе золота в точности соответствовал оригиналу, а поскольку чеканился на государственном монетном дворе, качество было высокое, и распознать подделку в то время было практически невозможно. Вот ею и расплачивались за границей, когда возникала такая нужда. Разве что время от времени меняли годы выпуска на более современные – очень уж долго продолжалась эта операция. Одновременно эти дукаты имели хождение и в России, где их почему-то прозвали «арапчиками» или «лобанчиками», хотя при ближайшем рассмотрении понятно, что рыцарь в латах как-то и не особенно похож на «арапа». Ну, так уж прозвали…

В оправдание Российской империи можно привести один-единственный, но весомый аргумент: российская деятельность на этом скользком поприще, идущем вразрез с тогдашним международным правом, вовсе не была чем-то уникальным. В Европе голландские дукаты не чеканил разве что самый ленивый – или не располагавший нужным количеством золота…

Поскольку денежное производство требует особо строгой отчетности, таковая, разумеется, велась – но приличия ради дукат в документах русского монетного двора уклончиво именовали «известная монета».

Продолжалось это достаточно долго, голландцы в конце концов догадались, где собака зарыта, но в ответ на все их ноты протеста заинтересованные лица (то есть большинство европейских государств) с выражением крайнего простодушия отвечали: знать ни о чем не знают, ведать не ведают, и вообще, у них приличная страна, а не шалман какой-нибудь… Как ни злились голландцы, прямых улик не было.

В общем, «известную монету» чеканили в России (иногда с перерывами на несколько лет) с 1738 по 1868 год. Продолжать далее было очень уж неприлично, да и европейские страны одна за другой прекращали этот интересный промысел. Ну, и голландцы одолевали нотами, талдыча о злостном нарушении международного права.

В конце концов бо́льшую часть дукатов перечеканили в российскую золотую монету – но какое-то их количество еще некоторое время ходило в России. В повести А. П. Чехова «Степь» (1888 год) можно прочитать: «Купец им на радостях три сотенных пожертвовал, а мне пять лобанчиков дал». Следовательно, в те времена «лобанчики» еще ходили. Их, кстати, за эти сто тридцать лет было отчеканено ни много ни мало – двадцать два с половиной миллиона.

По той же старой доброй традиции во время очередной русско-турецкой войны 1809–1811 годов в России чеканили золотые турецкие пиастры – опять-таки неотличимые по весу и пробе. Ну, а американцы чуть раньше забавлялись с испанской золотой и серебряной монетой, ходившей в Вест-Индии. Номинал у тех и других был примерно тот же, а вот по весу испанские превосходили американские. Так что янки в больших количествах ввозили к себе вест-индские деньги и с большой для себя выгодой перечеканивали их на доллары…

Напоследок можно упомянуть о давнем историческом курьезе. В 1863 году купчина Перевалов, владелец фарфорового завода в Иркутске, стал выплачивать своим рабочим жалованье деньгами собственного производства. Ну, предположим, это были не деньги, а то, что в нумизматике именуется «боны»: разноцветные кружочки с надписью «Фабрики И. Д. Перевалова». Разные цвета требовались оттого, что большая часть рабочих была неграмотной. Пятикопеечная «деньга» была красного цвета, трехкопеечная – зеленого, двухкопеечная – синего.